Чтобы ответить, я бы мог рассказать тебе один сибирский анекдот. Сибирский. Но для этого надо знать психологию сибиряка. Рассказывал сибиряк из Новосиба. (эстонцы курят в сторонке). Я несколько лет жил в подобных условиях, но только в Монголии. Мне он понравился, хоть и в меру пошлый.
Ладно. Не буду тебя томить Сибирью. Я тут погуглил над ключевой фразой, сибирский вариант не нашел, но та же фраза есть. И в общем философия сохранена.
"Владимир Владимирович П. сидел в своем кабинете в Кремле и скучающе смотрел в окно, в сторону Москвы-реки. Перед им лежала огромная стопка указов, постановлений и прочих деклараций, но работать с ними не хотелось.
Он привычно, не глядя, со сноровкой, подписал парочку, но ему это надоело и он решил отдохнуть. Поэтому и смотрел в окно. И думал думу. Государственную.
Хули, - думает, - я тут сижу? Погода хорошая, солнышко, ветерок… У меня тут, правда кондиционеры и прочий хай-фай, но это не то. Вот бы щас с мужиками пивка дернуть и воблой закусить!
Отогнав от себя эти крамольные и не державные мысли Владимир Владимирович подписал еще один указ. Он даже честно попытался прочитать его. Там было что то про передачу кому то какого то пакета какой то госсобственности. Продираться через бюрократические словосплетения не хотелось. «Хрен с ним, - кому надо, тот прочитает». Потом он нахмурил брови «Что ж они суки так пишут то коряво, даже почитать нечего.» Он украдкой открыл ящик стола где был заныкан украденный у Михаила Ефимовича Ф. «Плейбой». Подумал и закрыл ящик. Попил минералочки и снова уставился в окно.
Тем временем шествуя в сторону Кремля на мост взошел дядя Миша. Вчера дядя Миша квасил с мужиками привезенный двоюрдным братом из деревни самого и сейчас его сильно мутило. Он правда уже выпил две бутылки пива, но они не внесли никакого вклада в дело улучшения физического состояния организма. Зато погрузили его в философские раздумья.
«Чайковский? Пидор. А какую музыку делал! Ленин? Импотент. А какую жизнь прожил! А я с таким хуем – и ничего полезного в этой жизни не сделал… Водку тока пью…». На глаза набежала скупая мужская слеза и еще долго скатывалась по трехдневной щетине. Дядя Миша остановился на мосту и посмотрел на Кремль. «Вот ведь, там сейчас Владимир Владимирович сидит… Цельный день о нас мудаках печется… Указы сочиняет… Думает как бы страну поднять…».
По мосту с ревом пролетела красивая иномарка, окатив дядю Мишу прохладным фонтаном из близлежащей лужи.
Это вывело его из дебрей умных мыслей и он вспомнил что хочет ссать. Лучше нет красоты чем поссать с высоты.
Дядя Миша перебросил свой действительно большой хуй через парапет и невольно залюбовался мощной струей ударившей в грязную гладь реки. На душе легчало. Владимир Владимирович скучающе смотрел в окно, когда увидел сущего с моста мужика. За его спиной проходили презрительно отворачивающиеся иностранцы, но мужику было все равно. Присмотревшись он увидел что из кармана у мужика предательски поблескивает горлышко чекушки.
Владимир Владимирович сглотнул слюну. «Сука… Я вон со Шредером пиво пил и рыгнул, так ведь все покраснели, побледнели, хоть и сделали вид что не заметили… А Иванов мне потом мораль читал… А этот? В центре Москвы!».
Какое то время Владимир Владимирович завидовал и страшно хотел поссать вместе с мужиком, а потом раздавить с ним чекушку.
Вдруг его мысли потекли в ином направлении. «Что же я? С быдлом хочу? Пока я тут царствую, пекусь о благе народа, а этот гад водку жрет, воду грязнит? Сука, КГБ на вас нет…». В кабинет вошел Иванов. «Чо, Вовчик, грустишь?»… «Ага»… «Хорош! Седня же банкет в честь нового посла Центрально-Черножопской Республики! Водка, бабы!!!». «Точно!» обрадовался П. «Поехали прямо сейчас, разогреемся!». «Дык, я к тебе затем и зашел!». И они бодро, обгоняя телохранителей, двинулись к лимузинам.
А дядя Миша поссал, аккуратно застегнулся, подумав плюнул в сторону Кремля и пошел к метро. «Сука, сидит себе в Кремле, что то пишет, а жизнь по прежнему – говно». Потом он вспомнил что у него еще неделя отпуска и чело его просветлело. К тому же жена уехала к теще!
Мне он понравился, хоть и в меру пошлый.
"Владимир Владимирович П. сидел в своем кабинете в Кремле и скучающе смотрел в окно, в сторону Москвы-реки. Перед им лежала огромная стопка указов, постановлений и прочих деклараций, но работать с ними не хотелось.
Он привычно, не глядя, со сноровкой, подписал парочку, но ему это надоело и он решил отдохнуть. Поэтому и смотрел в окно. И думал думу. Государственную.
Хули, - думает, - я тут сижу? Погода хорошая, солнышко, ветерок… У меня тут, правда кондиционеры и прочий хай-фай, но это не то. Вот бы щас с мужиками пивка дернуть и воблой закусить!
Отогнав от себя эти крамольные и не державные мысли Владимир Владимирович подписал еще один указ. Он даже честно попытался прочитать его. Там было что то про передачу кому то какого то пакета какой то госсобственности. Продираться через бюрократические словосплетения не хотелось. «Хрен с ним, - кому надо, тот прочитает». Потом он нахмурил брови «Что ж они суки так пишут то коряво, даже почитать нечего.» Он украдкой открыл ящик стола где был заныкан украденный у Михаила Ефимовича Ф. «Плейбой». Подумал и закрыл ящик. Попил минералочки и снова уставился в окно.
Тем временем шествуя в сторону Кремля на мост взошел дядя Миша. Вчера дядя Миша квасил с мужиками привезенный двоюрдным братом из деревни самого и сейчас его сильно мутило. Он правда уже выпил две бутылки пива, но они не внесли никакого вклада в дело улучшения физического состояния организма. Зато погрузили его в философские раздумья.
«Чайковский? Пидор. А какую музыку делал! Ленин? Импотент. А какую жизнь прожил! А я с таким хуем – и ничего полезного в этой жизни не сделал… Водку тока пью…». На глаза набежала скупая мужская слеза и еще долго скатывалась по трехдневной щетине. Дядя Миша остановился на мосту и посмотрел на Кремль. «Вот ведь, там сейчас Владимир Владимирович сидит… Цельный день о нас мудаках печется… Указы сочиняет… Думает как бы страну поднять…».
По мосту с ревом пролетела красивая иномарка, окатив дядю Мишу прохладным фонтаном из близлежащей лужи.
Это вывело его из дебрей умных мыслей и он вспомнил что хочет ссать. Лучше нет красоты чем поссать с высоты.
Дядя Миша перебросил свой действительно большой хуй через парапет и невольно залюбовался мощной струей ударившей в грязную гладь реки. На душе легчало. Владимир Владимирович скучающе смотрел в окно, когда увидел сущего с моста мужика. За его спиной проходили презрительно отворачивающиеся иностранцы, но мужику было все равно. Присмотревшись он увидел что из кармана у мужика предательски поблескивает горлышко чекушки.
Владимир Владимирович сглотнул слюну. «Сука… Я вон со Шредером пиво пил и рыгнул, так ведь все покраснели, побледнели, хоть и сделали вид что не заметили… А Иванов мне потом мораль читал… А этот? В центре Москвы!».
Какое то время Владимир Владимирович завидовал и страшно хотел поссать вместе с мужиком, а потом раздавить с ним чекушку.
Вдруг его мысли потекли в ином направлении. «Что же я? С быдлом хочу? Пока я тут царствую, пекусь о благе народа, а этот гад водку жрет, воду грязнит? Сука, КГБ на вас нет…». В кабинет вошел Иванов. «Чо, Вовчик, грустишь?»… «Ага»… «Хорош! Седня же банкет в честь нового посла Центрально-Черножопской Республики! Водка, бабы!!!». «Точно!» обрадовался П. «Поехали прямо сейчас, разогреемся!». «Дык, я к тебе затем и зашел!». И они бодро, обгоняя телохранителей, двинулись к лимузинам.
А дядя Миша поссал, аккуратно застегнулся, подумав плюнул в сторону Кремля и пошел к метро. «Сука, сидит себе в Кремле, что то пишет, а жизнь по прежнему – говно». Потом он вспомнил что у него еще неделя отпуска и чело его просветлело. К тому же жена уехала к теще!
На горизонте показались тучи. Вечерело..."