Ностальжи
Жил-был в Лондоне стиляга,
В узких брючках он ходил,
Жил в пещере, как собака,
Водку пил, табак курил.
Раз заставили стилягу
Трое суток танцевать,
А на третьи он свалился
И собрался умирать.
"Вы меня похороните
На могиле бедняков,
Через год туда притыдите
И сыграйте рок-н-ролл".
Год прошел, настало время -
Джаз на кладбище пришел.
Разложили инструменты
И сыграли рок-н-ролл.
Вдруг мертвец пошевелился,
Носом крышку приподнял,
А потом он в пляс пустился,
На все кладбище орал:
"Мы идем по Уругваю.
Ночь - хоть выколи глаза,
Слышим крики попугаев
И гориллы голоса.
Денег нету - и не надо,
Деньги можно заменить.
Мы подходим к коммунизму,
В коммунизме будем жить.
Водки нету - и не надо,
Водку можно заменить.
Мы нагоним самогону,
Самогон мы будем пить.
Женщин нету - и не надо,
Женщин можно заменить.
Африканскую гориллу
Тоже можно полюбить".
Жил-был в Лондоне стиляга,
В узких брючках он ходил,
Жил в пещере, как собака,
Водку пил, табак курил.
Раз заставили стилягу
Трое суток танцевать,
А на третьи он свалился
И собрался умирать.
"Вы меня похороните
На могиле бедняков,
Через год туда притыдите
И сыграйте рок-н-ролл".
Год прошел, настало время -
Джаз на кладбище пришел.
Разложили инструменты
И сыграли рок-н-ролл.
Вдруг мертвец пошевелился,
Носом крышку приподнял,
А потом он в пляс пустился,
На все кладбище орал:
"Мы идем по Уругваю.
Ночь - хоть выколи глаза,
Слышим крики попугаев
И гориллы голоса.
Денег нету - и не надо,
Деньги можно заменить.
Мы подходим к коммунизму,
В коммунизме будем жить.
Водки нету - и не надо,
Водку можно заменить.
Мы нагоним самогону,
Самогон мы будем пить.
Женщин нету - и не надо,
Женщин можно заменить.
Африканскую гориллу
Тоже можно полюбить".