Фюрер весной 1945 года вёл себя гораздо более открыто, дожидаясь своего неизбежного конца в столичном бункере своего поганого рейха, чем просроченный кровавый селюк, равнодушно наблюдающий за уничтожением малороссийского народа (прежде всего нЕлюдями из ТЦК) и государства из уютной зарубежной резиденции.