из архива переводчика любовных романов:

Разодрав глаза, Мэри обнаружила, что лежит, обмотавшись вокруг Райта.

Одним мощным толчком он вошел в нее, и она застонала, восхищенная его точностью.

В глазах его пылал такой огонь, что она похолодела. Ее плоть раскрылась и сомкнулась вокруг него, словно это был секретный проект.

Доехав до какого-то парка, они два часа играли на поляне, покрытой холодным белым веществом.

Она не проявила ни малейших признаков, которые можно было бы интерпретировать как нежелание подвергаться дальнейшим эротическим действиям с его стороны.

Концерт эротического танца прошел по всему позвоночнику Селины.

Джек опять прислонил ее голову к своему плечу, лаская ее улыбающимся ртом.

Селина стенала, больше не напрягая мозг.

«Какая жалость, эх, ну какая жалость, что она не успела вовремя вернуться домой и вздрючить колготки!»

Грейс почувствовала, что ее соски набухли. Это новый шаг в их отношениях.

Она немного отлежала щеки, но в остальном все хорошо.

Прикосновения его волосатых ног к ее ногам вызывали в Грейс дрожь восхищения.

Хоть и пьяный, а все равно такая лапочка! — подумала она.

В течение последней недели Кэсси появлялась с гудением, какое бывает у молниеносно пролетающего москита.

Кэсси не разбиралась в поступках людей, она была интеллектуалкой.

В таком шуме Кэсси не заметила стула, стоящего в углу.

В его блестящем мозгу всегда что-то вскипало.

Он наблюдал, как у нее в голове вращаются шарики, и решил помочь.

Ее соски стали такими твердыми, что до боли пронзали его грудь.

Близнецы, вернувшись из школы, фактически взяли Эми на себя. Они потащили ее купаться в бассейн, где Эми всех поразила: выяснилось, что девочка плавает как рыба. За восемнадцать месяцев жизни в пустыне она, очевидно, успела приобрести кое-какие навыки выживания.

Он принялся ее целовать. А целовать было много — она вся!

Схватив его за запястье, Эми оторвала его руку. Она хотела заниматься любовью с Коулом, а не просто переспать с ним.

Она чувствовала себя еще больше девственницей, чем всегда.

Он сжал ее грудь ладонью — испытал высшее мужское наслаждение.

— Я буду защищать тебя от ужасной судьбы стать беременной. — Самоуверенная улыбка Коула опять засигналила ей.

Не поворачиваясь, он оглянулся.

Она прошла к огромной глыбе, лежащей у края крыльца. Глыба подняла голову и один раз вильнула хвостом.

Он не сказал, что умирает по ней от любви, или что-нибудь в этом приличном роде.

Кэти трепетала в утренней тишине. Однако она догадалась: ее дрожь скорее физиологическое проявление, чем реальное следствие озноба.

Она могла еще, возможно, перенести насилие, но сама мысль, что он пытается ее поцеловать, была непереносима.

Беззвучно прошептав слова извинения, Дуглас попытался ужать свои шесть футов в мелкую упаковку, чувствуя себя петухом, попавшим в курятник.

— У тебя великолепные скулы, но ты ими никогда не пользуешься!

Усилием воли Линда проглотила сожаление о своей несложившейся жизни.

Ее ноги перепутались с его. Теперь уже никогда не понять, где чьи. А жаль…

Эмили была девушка не робкого десятка. Такая не растеряется перед чистым неиспорченным чувством сексуально привлекательного мужчины.

Щека ее лежала на диванной подушке. Эмили даже не помнила, как достала ее оттуда, ведь его налитые силой руки проделывали с ней вещи, невозможные анатомически.

Пальцы Чарли не останавливались, заставляя ее мир смещаться к одной желанной точке. Тело ее сократилось. Голова поплыла свободно от тела.

Было крайне трудно, но она подобрала куски разбитой гордости, стала вновь родившейся девственницей и нашла свою теперешнюю работу.

Хэлли с чувством потыкалась в крабовый салат и съела тарелку с фруктами.

Он взял ее за руку, но с некоторым оттенком собственности. Хэлли мелко задышала на его волосатую курчавую грудь. Их удовольствие было довольно взаимным.

Сэди не знала, что глаза ее закрыты.

Его глаза медленно скакали по ее платью. А платье вообще было не из этого мира. Поддерживающие золотые бретельки, закрепленные на затылке, мягко расширялись книзу, обхватывали грудь и спускались к талии. Потом плавно падали к подолу доходившей до колен юбки.

Он, как она себе это представляет, типичный генерал: суровое лицо и туго натянутые носки.

За неимением лучшего транквилизатора, он просто засунул руки в карманы брюк.

Тряхнув головой, Джина сбросила белые изящные туфельки.
Платье свалилось с ее плеч, а вместе с ним упало и ее собственное достоинство.

Три года беспрерывного секса, очень мало счастливых мгновений.