- Товарищ майор, на полсотни втором опять высокое в «Букете» выбивает, - сказал инженер эскадрильи, - только теперь на первом передатчике. - А раньше на каком выбивало? - А раньше на третьем. А теперь на первом... - Сами-то смотрели, нашли чего? - Никак нет, всё облазили, вроде нормально все, придется, наверное, борт в ТЭЧ закатывать. - Ладно, - нехотя сказал Артемьев, - пошли, сам гляну. Стремянку не убирали? Около бомбардировщика ревела машина АПА - электростанция, под самолетом стояли ребристые кожухи, снятые с передатчика и высоковольтного выпрямителя. Артемьев пристроил фуражку на кожух, вздохнул и полез по стремянке. Он понимал, что если инженер эскадрильи и техники ничего не нашли, то ему лезть бессмысленно, но в конечном счете решение принимать все равно придется ему, инженеру полка по РЭБ. На стоянке блуждающий дефект все равно не найдешь, придется закатывать самолет на неплановый ремонт в ТЭЧ, а может быть, даже вызывать заводскую бригаду. Командир на совещании опять будет расстраиваться по поводу снижения боеготовности и бестолковых РЭБовцев, а зам по ИАС, конечно, скажет, что если отказ будет по вине части, то командировочные заводским будет оплачивать инженер по РЭБ из своего кармана. За спиной инженера кто-то хихикнул. - Эта сволочь эскадрильская еще и хихикает! - обозлился Артемьев, - запустил матчасть, а я за ним разгребать должен, опять жопу по самые плечи раздерут... Осторожно, чтобы не удариться об острые углы станций, он протянул руку и щелкнул выключателем, тускло засветился плафон. За спиной опять хихикнули, теперь громче. Внезапно до Артемьева дошло, что он не может слышать хихиканье инженера эскадрильи: тот остался внизу, а хихикают внутри самолета. Осторожно переступая на стремянке, он обернулся. На кожухе передатчика сидел человечек и болтал ножками. В руке он держал крошечные бокорезы. Человечек был в техничке, но не в технарском берете на веревочке, а в шапочке, похожей на тюбетейку. У человечка были огромные совиные глаза и зеленоватая кожа. Не склонный к употреблению технических жидкостей Артемьев все-таки напрягся. Особых алкогольных подвигов он за собой, в принципе, не помнил, но как любой мужик инстинктивно боялся белой горячки. - Та-а-к, - протянул он, - ты кто такой?! - А то ты не видишь! Глаза разуй, - нахально ответил человечек, - я гремлин здешних мест! - Кто-о?! Ах ты, гадость! Да я тебя сейчас... - Но-но! Руки не распускай, харя! - огрызнулся гремлин и на всякий случай отодвинулся. - И вообще, гремлина грубой силой не изведешь! - А чем изведешь? - тупо спросил Артемьев. - Щас, так я тебе и сказал! Книжки читать надо, а не «шпагу» дуть по вечерам! «Поймаю гаденыша и в керосине утоплю», - пообещал себе Артемьев, но сдержался и миролюбиво спросил: - И что ты тут делаешь? - Что гремлинам положено, то и делаю! Ломаю. - Так это ты, жаба зеленая, передатчики портишь?! - задохнулся инженер. - Я, а кто же еще, - гордо сообщил человечек и щелкнул бокорезами. - Или ты спятил, или я... - обреченно сказал Артемьев. - А ну как навернешься вместе с бортом тысяч с десяти? Ведь ни ушей, ни зубов не останется! - Не учи ученого! - надулся гремлин, - мы, климовские мужики, ломаем с понятием, нашел камикадзе! - Та-ак... Теперь многое становится понятным... - Артемьев ладонью смахнул пот со лба. - И много тут вас таких? - Ну, много не много, а в каждом самолете свой гремлин живет. В РЛС, РСП, РСБН, - гремлин загибал тоненькие пальчики, - еще кое-где. Работаем, стараемся, как можем! Процесс, хи-хи-хи, идет. - Откуда же вы на наши головы, раньше же не было вас вроде? - Из Грейт Бритн, по ленд-лизу, - пояснил человечек, - жили в Бобруйске, а как алия началась, все репатриировались, а мы не успели - Чего-о?! - Того-о! - передразнил гремлин. Сам знаешь, в Бобруйске дивизию разогнали, большинство наших это... ну, воссоединилось, а мы не успели. Потерянное колено, - горько пояснил он. - Так вас, гремлинов, что, тоже по пятой графе различают? - А где не?! Таки различают. И куда бедному еврею гремлину податься? Я тебя, тебя спрашиваю, морда антисемитская! - взвизгнул человечек. - Я, если хочешь знать, вообще гремлин стоматологии, но работы нет! Не-ту! Уехали все. А у меня семья. Пришлось профессию менять. Знаешь, как трудно?! - Погоди-погоди, так что получается, гремлины в каждом роде войск есть? - Есть. Хуже всего тем, кто в танках живет, танк попробуй, сломай! У артиллеристов шумно, а еще есть десантные гремлины, но они больные на всю голову, особенно когда выпьют. А что ты хочешь, работа больно нервная. Меня туда звали с повышением, я не пошел. В бомбардировщике жить лучше, работы много, и руки чистые, авиация! «Как же избавиться от этого маленького мерзавца?» - лихорадочно соображал Артемьев, и вдруг его осенило. - Слышь, братан, - неизвестно почему переходя на новорусский язык, сказал Артемьев, - а ты к братве в Израиль хочешь? Могу помочь. - Мало ли чего я хочу, - пискнул гремлин, - это же у чертей на рогах, пешком что ли мне идти? - Слушай сюда, - конспиративным шепотом сказал Артемьев, нагибаясь к гремлину. - Видел на стоянке Ил-76? - Ну... - недоверчиво протянул гремлин. - Не нукай на инженера полка, мелочь зеленая! - строго оборвал его Артемьев, - слушай сюда. Завтра этот борт пойдет в Бейрут с гуманитарным грузом. Собираешь братанов, с утра до предполетной грузитесь и сидите как мыши под веником. Машину не трогать! А то ещё развинтите на запчасти от счастья. В Бейруте выгружаетесь, а там до исторической родины лапой подать, верблюда попутного тормознете. Только смотри, они через Вену полетят, еще каких-то еврокомиссаров забирать будут, не сойдите раньше времени. Ну, сечешь фишку, брателло? - А ты не врешь? - подозрительно спросил гремлин, но голосок его предательски дрогнул. - Да честное офицерское! - забожился Артемьев. - Соблазнительно... - пробормотал гремлин, - чертовски соблазнительно... Погоди, а что я там буду делать? - Где? - В Караганде, блин! На родине исторической. - Как что?! По специальности работать! Там знаешь, как стоматология развита! - В стоматологию? Постой-постой, так мне что, из авиации уйти?! - Ну, не хочешь в стоматологию, в АОИ иди служить, там тоже ВВС есть, или в Эль-Аль - в гражданскую авиацию, зато свои кругом, подумай, а? - Да, прав ты... - грустно сказал гремлин, - хочешь не хочешь, а ехать надо! Самолет вот только жалко, привык я к нему, он мне уже как родной, - печально сказал гремлин. - А, была, не была! А можно я напоследок гайку отвинчу, а? На память! - Крути, - сказал Артемьев, - вот эту крути, смотри, какая красивая. Гремлин голыми руками стремительно скрутил гайку, сунул ее за щеку, помахал на прощанье ручкой и исчез в гаргроте. Артемьев вздохнул и полез из самолета. Внизу его ждал инженер эскадрильи. - Ну что, товарищ майор? Что-то вы долго... - Все, больше не будет выбивать. - А что было-то? - почтительно поинтересовался инженер. Артемьев не догадался заранее придумать отказ, поэтому строго посмотрел на подчиненного и сказал: - Что-что... Матчасть надо лучше учить, вот что! Глуши АПА, борт чехлить. Он подобрал фуражку и пошел со стоянки. *** Утром, контролируя предполетную, Артемьев краем глаза заметил вереницу размытых серых силуэтов, скользящих к Ил-76. *** Летная неделя прошла на удивление спокойно. В пятницу вечером Артемьев с баллоном пива уселся в кресло, наслаждаясь честно заработанным уикендом. Ожидая начала хоккея, он включил телевизор. Артемьев сонно пропускал мимо ушей захлебывающуюся скороговорку дикторши, но вдруг насторожился. «Пресс-служба Пентагона опубликовала заявление о том, что командование ВВС США отдало приказ о приостановке полетов над всей территорией страны. Причиной явилось резкое повышение аварийности на всех типах летательных аппаратов. К счастью, обошлось без катастроф и жертв. Эксперты пока затрудняются назвать причины этого беспрецедентного явления, начато расследование». «Хе-хе, - вяло подумал Артемьев, - шейхи керосин им что ли ослиной мочой бодяжат? Теперь и на их улице праздник...» Пошел репортаж с какой-то американской авиабазы, Артемьев с любопытством посмотрел на экран и чуть не выронил стакан, подавившись пивом. Он увидел, как из-под стойки шасси В-52 метнулась до боли знакомая размытая серая тень. «А там-то они откуда?!» - с удивлением подумал он и вдруг рассмеялся. Он налил полный стакан пива, подошел к экрану и чокнулся. «Всё правильно, как это я забыл? Пересадка в Вене! Этого я не учел, но так, пожалуй, будет даже лучше. С приездом, маленький брат!»