Остриец №1 закатился таким заливчатым смехом, каким мало кто смеялся от его собственных креативов. Затем вдруг перестал, как будто в нем что-то оборвалось. Он замолчал и стал серьезным, даже мрачным. Прочитав анекдот, по счету стотысячный, он до конца понял секрет смешного, и смешное перестало существовать. Не было больше юмора, шуток, острот. Были только категории, группы, формулы смешного. Вот сейчас он смеялся. Но ему удалось и этот смех анализировать, анатомировать, убить. Великий остриец, опустив голову, сидел неподвижно, как статуя, в мрачной задумчивости, не отвечая на вопросы, не обращая внимания на окружающих. Его пришлось отвезти в больницу. Главный врач нашел у него душевное расстройство на почве крайнего истощения нервной системы. "Величайшие острийцы нередко кончают черной меланхолией", - говорил врач…