Когда, смахнув с плеча пиджак,
Ложишься навзничь на лужок,
Ты поступаешь, как Жан-Жак,
Философ, дующий в рожок.
©Кушнер

Когда пьешь кофе натощак
И забываешь о еде,
Ты поступаешь, как Бальзак,
Который Оноре и де.

Когда в тебе бурлит сарказм
И ты от гнева возбужден,
Ты просто вылитый Эразм,
Что в Роттердаме был рожден.

Когда, освободясь от брюк,
Ложишься навзничь на диван,
То поступаешь ты, мой друг,
Как мсье Гюи де Мопассан.

Когда ты вечером один
И с чаем кушаешь безе,
Ты Салтыков тире Щедрин
И плюс Щедрин тире Бизе.

Когда ж, допустим, твой стишок
Изящной полон чепухи,
То поступаешь ты, дружок,
Как Кушнер, пишущий стихи.
©Иванов

Нагой, но в кепке восьмигранной, переступая через
нас, со знаком качества на члене, идет купаться дядя
Стас. У водоема скинул кепку, махнул седеющей рукой:
айда купаться, недотепы, и — оп о сваю головой.
Он был водителем «камаза». Жена, обмякшая от
слез И вот: хоронят дядю Стаса под вой сигналов, скрип
колес.
Такие случаи бывали, что мы в натуре, сопляки,
стояли и охуевали, чесали лысые башки. Такие вещи
нас касались, такие песни про тюрьму на двух аккордах
обрывались, что не расскажешь никому.
А если и кому расскажешь, так не поверят ни за что,
и, выйдя в полночь, стопку вмажешь в чужом пальте, в
чужом пальто. И, очарованный луною, окурок выплю-
нешь на снег и прочь отчалишь.
Будь собою, чужой, ненужный человек.

Горнист дует от себя,а ты в себя.