Многа букафф, но чтиво забавное, как раз воскресное
Ах! - воскликнула Аделаида Гурьевна, входя в общий зал. Мардарий Порфирьевич самодовольно улыбнулся. Отходив три года в лабаз-менеджерах, он недавно получил должность флигель-консультанта по продажам, с существенной прибавкой к жалованью. Теперь он мог позволить себе привести женщину в столь престижное заведение, как “Столовая №27″, специализирующееся на Высокой Советской и Постсоветской Кухне. Подскочил половой (здесь их, впрочем, назвали “работниками общепита” - в этом был особой шик) и повёл их к заказанному заранее столику.
Спойлер
- Шаурмы-с не желаете ли? - начал он. Мардарий Порфирьевич неодобрительно зыркнул на чересчур расторопного холуя. - Ша-вер-му. Две порции. У вас есть настоящая петербургская шаверма? Холуй почтительно склонил голову перед богатым клиентом. - Сегодня привезли-с. Очень удачная партия, - наклонившись Марадрию Порфирьевичу, доверительно сообщил он. - Говорят, всё - из жёлтых собак. - Ну-ну, - скептически отозвался Мардарий Порфирьевич. - Тогда несите. И на запивку - Charmes Chambertin Grand Cru. Девяноста шестой год, пожалуйста. Кажется, у вас в погребце ещё осталась бутылочка? - Сразу видно знатока-с, - половой посмотрел на Мардария Порфирьевича уже не просто почтительно, а с неложным уважением. - Сию минуту-с. - А всё-таки, Мардарий Порфирьевич, - осмелилась подать голос Аделаида Гурьевна, - чем шаурма отлична от шавермы? Кроме, так сказать, места изготовления? Илларион Аполлонович вот говаривал, что всё это понты…
- Ну-у, милочка, это знать надо, - самодовольно заметил Мардарий Порфирьевич, радуясь возможности унизить ненавистного Иллариона Аполлоновича, а заодно и просветить неофитку в тонкостях Высокой Кухни. - Шаурма делается строго в Москве, обыкновенно - из кошатины с рубленым луком напополам со старой говядиною. Прихотливая штучка, а всё-таки не то. В Питере же строго следуют старинному рецепту. Генетически немодифицированная собачатина, и только-с. Причём собаки, заметим отдельно, должны быть бродячими, кормиться сами, с городских помоек. Их для того специально и держат-с. Желательны жёлтые, жёлтая собака вкуснее. И не слишком раскормленные, не то вкус будет не тот. Это, знаете ли, блюдо для знатоков… - Ой, как всё сложно, - пролепетала Аделаида Гурьевна, подавленная изысканностью ожидаемой снеди. - И вы во всех этих подробностях сведущи? - Стараемся-с, - скромно заметил Мардарий Порфирьевич. - Положение обязывает, знаете ли.
Поднесли шаверму. С первого взгляда было ясно, что это подлинная шаверма, вот только что привезённая скорым экспрессом из Санкт-Петербурга. Новейшие электромагнитные поезда доставляли горячую шаверму в термостатической упаковке менее чем за час. Мардарий Порфирьевич, впрочем, знал, что перед подачей блюдо всё-таки подогревают… Что делать: настоящую шаверму возможно было отведать только в Петербурге. Куда он и намеревался завлечь Аделаиду Гурьевну на уик-энд - с совершенно понятными намерениями. Тем не менее, шаверма - надо признать - была превосходна. Charmes Chambertin Grand Cru 1996 удачно оттенял вкус лакомства. Раскрасневшаяся от удовольствия Аделаида Георгиевна признала, что ничего более изысканного в жизни не пробовала. Между первым и вторым блюдом подали антре. Как это принятно в заведениях такого уровня, подача была исполнена в самой утонченной манере. Половой вкатил лёгкий титановый столик на колёсиках, на котором в в специальной держательнице были закреплены два картонных стаканчика и бульотка со спиртовкой, в которой заманчиво булькал крутой кипяток. - Что это? - Аделаида Гурьевна с любопытством приглядывалась к незнакомым дотоле аксессуарам. - Лапша “Доширак” со вкусом курицы - самодовольно улыбнулся Мардарий Порфирьевич. - Постсоветская классика. Комплимент от шефа. Холуй подал гостям два свёрточка. В тёплой салфетке покоились одноразовые пластмассовые вилки. Аделаида Георгиевна наградила Мардария Порфирьевича томным взглядом, который с равной долею проницательности можно было бы поименовать и оценивающим, и многообещающим.
Под лапшу по обоюдному согласию решено было пропустить по рюмочке крепенькой. Поскольку планировался переход от Постсоветской к Советской Кухне, крепенькое - Мардарий Порфирьевич решил на сей раз не шиковать, и вместо Беслановской Водки или Спирта Рояль Апеллясьон 1993, усиленно навязываемого чрезмерно услужливым половым, заказал Lagavulin D.E. OF - разлили по стакашкам, как того требовал этикет, под столом. Аделаида Гурьевна, впервые в жизни державшая в руках Семнадцатигранный Стакан, даже несколько оробела, но потом (не без влияния паров виски) расхрабрилась и выдула всё единым махом, отчего изрядно подобрела. Мардарий Порфирьевич почуял, что настал нужный психологический момент для решительной атаки на последнюю линию обороны столь долго сопротивлявшейся его чарам барышни.
Он немного пошептался с половым - после чего тот, сохраняя на лице важную мину, удалился в кухонные помещения ресторации. - Что, что вы заказали? - допытывалась Аделаида Гурьевна. - Сюрприз, сюрприз - скупо улыбался Мардарий Порфирьевич, рассчитывая на эффект. Но когда появился половой, торжественно простирая перед собой серебряный поднос с серебристой банкой без этикетики, обмазанной солидолом, Аделаида Гурьевна всё поняла сразу. - Тушёнка? Настоящая Тушёнка? - Да-с, - Мардарий Порфирьевич почувствовал, что бастионы сломлены. - Настоящая Тушёнка Советского Образца. Минск-с. Пятьдесят лет выдержки на военном складе-с. Когда эту тушёнку закладывали, вас, драгоценнейшая Адочка (он впервые позволил себе такую вольность с её именем) к появлению на свет ещё даже и не планировалось. Да-с. - Мордик, милый, - прошептала Аделаида Гурьевна, - поедем в Петербург. Чёрт с ним, с Аполлонычем. Ты… ты… ты.. и только ты.
