ЗАГАДКА МАРКА ТВЕНА

Марк Твен

Разговор с интервьюером (отрывок)

– Вы разрешите задать вам несколько вопросов для уяснения наиболее важных пунктов вашей общественной деятельности и личной жизни?

– О пожалуйста, пожалуйста. Память у меня очень неважная, но, я надеюсь, вы меня извините...

– Благодарю вас. Вы готовы? Можно начать?

– Да, я готов.

– Сколько вам лет?

– В июне будет девятнадцать.

– Вот как? Я бы дал вам лет тридцать пять, тридцать шесть... Когда вы начали писать?

– В тысяча восемьсот тридцать шестом году.

– Как же это может быть, когда вам сейчас только девятнадцать лет?

– Не знаю. Действительно, что-то странно.

– Да, в самом деле. Кого вы считаете самым замечательным человеком из тех, с кем вы встречались?

– Аарона Барра.

– Но вы не могли с ним встречаться, раз вам только девятнадцать лет.

– Ну, если вы знаете обо мне больше, чем я сам, так зачем же вы меня спрашиваете?

– Я только высказал предположение, и больше ничего. Как это вышло, что вы познакомились с Барром?

– Это вышло случайно, на его похоронах: он попросил меня поменьше шуметь и...

– Силы небесные! Ведь если вы были на его похоронах, значит он умер, а если он умер, не все ли ему было равно, шумите вы или нет.

– Не знаю. Он всегда был на этот счет очень привередлив.

– Все-таки я не совсем понимаю. Вы говорите, что он разговаривал с вами и что он умер?

– Ну, одни говорили, что умер, а другие, что нет.

– А вы сами как думаете?

– Мне какое дело? Хоронили-то ведь не меня.

– Позвольте спросить вас о другом. Когда вы родились?

– В понедельник, тридцать первого октября тысяча шестьсот девяносто третьего года.

– Как! Что такое! Вам тогда должно быть сто восемьдесят лет? Как вы это объясняете?

– Никак не объясняю.

– Но вы же сказали сначала, что вам девятнадцать лет, а теперь оказывается, что вам сто восемьдесят. Чудовищное противоречие!

– Ах, вы это заметили? (Рукопожатие.) Мне тоже часто казалось, что тут есть противоречие, но я как-то не мог решить, есть оно или мне только так кажется. Как вы быстро все подмечаете!

– Благодарю за комплимент. Есть у вас братья и сестры?

– Э-э... я думаю, что да... впрочем, не могу припомнить.

– Первый раз слышу такое странное заявление!

– Неужели?

– Послушайте! Чей это портрет на стене? Это не ваш брат?

– Ах, да, да, да! Теперь вы мне напомнили: это мой брат. Это Уильям, мы его звали Билл. Бедняга Билл.

– Как? Значит, он умер?

– Да, пожалуй, что умер. Трудно сказать наверняка. В этом было много неясного.

– Грустно слышать. Он, по-видимому, пропал без вести?

– Д-да, вообще говоря, в известном смысле это так. Мы похоронили его.

– Похоронили его! Похоронили, не зная, жив он или умер?

– Нет, нет! Мы только думали, что он умер...

– Ах, понимаю! Он опять ожил?

– Как бы не так!

– Ну, я никогда ничего подобного не слыхивал!..

– Видите ли, мы были близнецы – мы с покойником, – нас перепутали в ванночке, когда нам было всего две недели от роду, и один из нас утонул. Но мы не знали, который. Одни думают, что Билл. А другие – что я.

– Просто неслыханно! А вы сами как думаете?

– Одному богу известно! Я бы всё на свете отдал, лишь бы знать наверное. Эта зловещая, ужасная загадка омрачила мою жизнь. Но я вам раскрою тайну, о которой никому на свете до сих пор не говорил ни слова. У одного из нас была особая примета – большая родинка на левой руке; это был я. Так вот этот ребенок и утонул...

– Ну, я думаю, материала у меня набралось довольно, очень признателен вам за любезность...

Молодой человек почтительно и поспешно откланялся.

Он был очень приятным собеседником, и я пожалел, что он уходит так быстро.