Местечковый юмор

Прозвучал второй звонок…
Живой поток из фраков, боа и вечерних платьев послушно устремился к дверям зала…
Сегодня в Венском оперном всем давали по Три сестры…
Публика, чуть слышно переговариваясь и жеманно улыбаясь, уже рассаживалась по местам, как, вдруг, в двери ворвалась пара.
Высокий блондин в косоворотке и бабочке и его спутница – видная шатенка в длинной, широкой юбке с кружевными оборками цвета вишни, и в красной шелковой кофте… По слетевшему с головы красному платку, что теперь был у неё в руках, тяжелому дыханию и раскрасневшимся лицам, было понятно, что они долго бежали.
– Бл@дь, я ж говорила – сандалии надо было одевать!.. А ты – шпильки, шпильки,…– и замахнувшись рукой, спутница добавила:
– Ух, так бы щас и приложила лопатой!…
– Зато сексуально и празднично! – парировал блондин, и, ласково улыбаясь, тихонько напел: – Леди ин рээд… пам-параруй-рам… Леди ин рэээд…
– Ладно, я сегодня добрая… И сексуальная,… – с многообещающим задором добавила она.
– А где все наши? – напрягся мужчина в косоворотке, жадно вглядываясь в месиво из золотых запонок и бриллиантовых подвесок.
– Щас подтянутся… – отмахнулась Леди в Красном. – Небось, вагон припарковать не могут…
Прозвенел третий звонок.
Свет в зале приглушили. Шелест накрахмаленных женских платьев утих, и в зале повисла давящая тишина.
Из оркестровой ямы показалась дирижерская палочка…
Внезапно, как гром среди ясного неба, из фойе донесся пронзительный звук кувыркающейся по мраморному полу огромной консервной банки.
— Бл@ть! – с негодованием вскрикнула Леди в Красном. Но, тут же осеклась… Обвела глазами зал, улыбнулась, и, положив на грудь правую ладонь, сыграла жест глубокого сожаления из-за вырвавшихся эмоций.
Из оркестровой ямы снова показалась дирижерская палочка…
Леди в Красном как можно ближе прильнула к уху блондина и шёпотом, срывающимся на хрип, прошипела:
– Даю лопату на металлолом, но это Туся поднос с подстаканниками уронила!
– Пойду, проверю. Может, ей помощь нужна?.. И где, всё-таки, наши? – снова забеспокоился блондин…
– Сидеть!.. Ждём, пока свет потушат…
***
А тем временем, в фойе судок из-под холодца, как гранитная головка сыра для кёрлинга, сманеврировал между колоннами и упёрся в стенку.
СВ72, давясь от смеха, подбежала к нему… Замотанный плотным слоем скотча пятилитровый эмалированный лоток с холодцом остался невредимым. Радуясь как дитя не лопнувшему мыльному пузырю, она подняла судок над головой, как поднимают кубок победители ЧМ по футболу…и затрясла его что есть силы!
Группа странных людей, сидящих под ступеньками в фойе оперы– безмолвно ликовала!
Первым поставил стакан Тибидох. Он хотел было подняться во весь рост, но в пространстве под ступеньками этого сделать было невозможно. Изловчившись, он всё же вынырнул из-под ступенек, и с военной выправкой направился к СВ72, всё ещё пребывающей в эйфории. Подойдя, он аккуратно забрал судок и понёс его к импровизированному столу из реквизитного ящика под ступеньками… Ящик этот нашёл где-то Полоз, облюбовав его для переносного курятника.
Степан в куртке Дмитрича, оглядываясь, достал баклажку с водкой… и к нему потянулись руки со стаканами в подстаканниках…
За дверями грянул первый акт сестёр.
– Ну! Будьмо! – занеся стакан с водкой над головой шёпотом крикнула СВ72.
– Здрав будем, бояре! – присоединился Штирлиц, хоть сам и не пил…
Все остальные присутствующие расплылись в довольных улыбках.
Туся громко выдохнула и глотнула из стакана, потом сквозь зубы затянула воздух и мечтательно произнесла:
– Эх, давненько я холодца родного, украинского, не едала…
– Щаз! – и СВ72 начала разрывать скотч на судке пилочкой для ногтей…
Её сразу одёрнули Фараон и Гоффмаршал… Пока Фараон рылся у себя в барсетке, Гоффмаршал, как гопник со стажем, неизвестно откуда достал ножик и, бормоча себе под нос что-то про заваленный горизонт, принялся за дело.
Наконец, крышку вместе со скотчем с лотка сорвали, и в воздухе распространился чесночный запах холодца…
– Хрену бы! – вырвалось у Дубова.
– Хрена нет, но есть кинза, – отозвалась Олина попа.
– Дайте нож, я её как капусту порублю, и сверху на холодец притрусим, – предложила Лиска.
– Кинзы не надо, а то я есть не буду! – взмолился Док.
– И я не буду… – добавила Ирина.
– Сыпь побольше, – тут же съязвил Полоз.
Ирина заметно погрустнела.
– А вот мы, когда на бобров ходили, тоже, бывало, костёр разведем и бобриный холодец варим… – начал, было, разговор Фараон, но его перебила Зебра. С тоской в глазах она внимательно рассматривала всё вокруг.
– Бедненько тут как-то всё, без ковров совсем…Кстати, Андрюша, –обратилась она к Полозу, – ты доче на ковёр откладывать начал, а то позора не оберёшься… Попомни моё слово!
Полоз как раз отправил в рот кусок холодца, и ему явно не хотелось ломать этот кайф мыслями о свадьбе дочери, и он промолчал.
– Не понимаю, зачем народ в эту оперу прётся?.. Да ещё на Три сестры, – они ж древние как говно мамонтов, то ли дело – Чудо женщина,… – Зерро с вожделением закатил глаза и добавил, – вот, где красота!.. Кстати, у меня тост! Давайте выпьем за красоту присутствующих здесь дам! Степан, плескани ка всем беленькой!
За столом все оживились, мужчины пытались говорить комплементы, женщины плавились и томно вздыхали.
Допив до дна жидкость из стакана, Настя ДВС огляделась вокруг, и, заглядывая прямо в глаза Агенту, с надеждой спросила:
– Интересно, а здесь караоке есть? Я хочу тебе спеть песню,… – и, не дождавшись ответа, начинает петь: – Звёзды тают на груди. Поцелуев шёлк. Я по палубе морей. За тобой пошла. Лови блесну.
– На блесну сейчас плохо идёт, – где-то из глубины застолья обозвался Енот.
– Эх, всё-таки хорошо, что нам безвиз дали. Вена,… оперный театр… Теперь я вся в искусстве! Завтра шопинг устрою, красных шапок разных накуплю. Слушайте, господа, а раз уж нас так Мельпоменой пришибло, может, махнём в Париж? У них тоже оперный театр есть… А там и до ЛаскалЫ рукой подать… А потом на Острие конкурс эссе устроим: «Как я был/ла в опере!» А?
– Какой нах, безвиз, – встрял в монолог Красной Шапки Полоз…
– У паровоза нашего тормоза отказали, вот и пиз@ячили без остановок до самой Австрии,…хорошо, что Волг вагон отцепил, а то… Кстати, а где Волг?
– Да, где Волг? – встрепенулась Олина попа,… – И Берёзы нет…
– А я всегда говорила, что нормальные остриевстречи без ебли не обходятся, – выпалила ТрастМи и многозначительно хихикнула,… – И передайте на эту сторону холодец, а то, смотрю, вы там много жрёте.
– Надо было перед концертом всем гондонов дюрех «ускоряют её, замедляют его» раздать, — отрешённо от всего происходящего вокруг, сказал Агент…
– Траста, какая ебля? Берёза с Волгом с таможней договаривались, чтоб как-то домой всем вернуться,… вот и опоздали. Сейчас, наверняка, где-то в ложе – оперу канючат, под ступеньками нас то они не заметили, – разложил всё по полочкам Штирлиц.
– Ой, а что же делать? – заметалась в истерике ВсталаРано.
– Не бздеть! Гм,… пардон – без паники! – виновато улыбнулся Гофмаршал и снова откуда-то из пустоты достал чемоданчик с инструментами, и вышел из-за стола…
– Ща мы в этом храме высоких децибел свет вырубим, Волг сразу смекнёт, что это сигнал и что пора ретироваться из залЫ.
– Правильно, а остальные пусть пока там подрочат в темноте, – с улыбкой Моны Лизы сказала Мариночка и положила руку Политолога себе на колено.
– Вовка, ты такой молодец! Дай я тебя поцылую… В засос! – и ВсталаРано жадно впилась губами в Гоффа… Гофф млел, и рука чуть было не выронила чемоданчик,… но тут вмешался Тибидох.
– Я с тобой пойду! – Гофф очнулся, и они вдвоём скрылись за колоннами…
– Когда вы вернётесь, я вас ещё и в карму поцылую, обоих, – негромко крикнула ВсталаРано им в след.
В воздухе повисла тишина…
Авиатор хотел было сказать: «мент родился!», но не успел…
– Салат вЫтаминный! – и неожиданно для всех БК вытащил из рюкзака миску с мелко порезанными неизвестными ингредиентами.
Лиска скривилась.
– Ах, какая прелесть, – захлопала в ладоши АллаС, – Очень аппетитно, к тому же я люблю травку!
– Травки нет, только салат, – развёл руками БК. Потом ещё поковырялся в рюкзаке и достал из него маленький букетик.
Акти тут же нашла лишний стакан и поставила в него букет, стол сразу приобрёл вид торжественности и одновременно – уюта.
Вдруг погасли все лампочки.
Фараон зажег зажигалку и поднял её над головой.
Лица сидящих за столом осветил слабый свет, глаза у всех блестели счастьем и альтруизмом…
Степан разливал.
***
В тот момент, когда на сцене пел свою арию Андрей, неожиданно для всех, на зал обрушилась кромешная темнота, микрофоны замолчали и всех охватил животный ужас…
– Ну, наконец-то, бл@ть! – Леди в Красном повязала платок на шею как пионерский галстук, схватила за руку блондина и, они, переступая через чьи-то коленки, путаясь в боа и цепляясь за чьи-то ноги, направились к выходу,…чем вызвали в зале панику и раздражение.
Едва они успели закрыть за собой дверь, как снова везде зажглись лампочки, а за дверью опять послышался тенор Андрея. Всё успокоилось.
– Какая ты у меня молодец! С тобой можно не ссать никого! – с явным удовольствием и гордостью, констатировал факт мужик в косоворотке.
– Да!© – мягкой улыбкой мопса улыбнулась ему Леди в Красном.
И они, взявшись за руки, пошли вдоль фойе.
***
— Не, ну, нормально?! Мы там искусство впитываем, а они тут холодец без нас жрут! – возмутилась Берёзка, когда они с Волгом подошли ко всем.
— Уже сожрали,… — и СВ72 с виноватым лицом продемонстрировала пустой судок, на дне которого одиноко лежал листик кинзы.
— Прости, Братское сердце, че-та, как-то увлеклись мы…
— Да ладно вам, друзья мои, у меня тут шмат сала ещё есть, — и Волг достал из голенища сапога кусок сала, замотанный в носовой платок, в углу которого красовались вышивка: «с любовью от..» Правда, от кого именно с любовью, всем так и не удалось рассмотреть. Волг быстрым движением вывалил сало на стол, а платок небрежно засунул назад в голенище…
— Правильное сало, — заметил Колчедан, и сглотнул слюну.
За стол вернулись Тибидох и Гофф. Все смотрели на них, как героев…
— Дайте я вас расцЫлую, — протянула к ним руки ВсталаРано.
— Да налейте же уже водки, — не выдержал Полоз.
Волг вынул букет из стакана, дунул в него, и подставил поближе к разливающему Степану…
– Наливай!
ВсталаРано достала свой плейер, повесила наушники на гвоздь, который Гофф уже успел вкрутить в каменное лестничное ограждение, и фойе наполнилось такой знакомой всем мелодией – «Леди ин Рэээд…… ла-ала-ла-ла..».

80 % мне, 20 % тебе?

Но меня терзают смутные сомнения, что даже в эти редкие часы он изменяет ей со счётами..