Сочинение на тему... Пачтишта конкурс.

итак, предлагаем вашему вниманию начало захватываюего триллера. История, леденящая душу... 

Идею автору подсказал диалог, подслушанный в коридорах дурки:

https://newostrie.ru/anec/151130-kazhdaja-zhenschi...https://newostrie.ru/anec/151130-kazhdaja-zhenschi...

Приветствуются дополнения в веселой легкой форме. Ирония и подъебки приветствуются, оскорбления вовсе наоборот - запрещены. Оскорбителей будем выводить в пытошную процедурную и там расстреливать. 

Триллер «Убийство в библиотеке» (название рабочее). Автор SV72. 

Эта душетрепательная история началась в канун ненавистного всеми, рожденными в СССР, праздника — Хеллоуин. События, описанные ниже, взбудоражили передовые, и не очень, слои местного дурдома. Итак, окунувшись в скромную обстановку острийского юмора, портил чтением зрение и раздражал, уже и без того дающие трещину, нервы Человек-Фараон. В голове его, как овощи в кастрюле кипящего борща, мягко шевелились свежий еврейкий анекдот, воспоминания о бобровой охоте и бородатая мудрость про самокрутку из второсортного чтива… Человек-Фараон так увлекся миксом своих мыслей, что даже и не заметил, как последняя, сбегающей из кастрюли каплей, скользнула по широкому лбу, скатилась как с горки по изгибу носа, и плюхнулась на губы. Язык быстро подхватил её и в библиотечной тишине раздалось оглушающее: А книжка, если не понравится, ее всегда скурить можно!.. И всё бы могло закончиться тем, что обитатели дурдома, проингнорировав (а скорей всего не поняв) смысл сказанного, просто разбежались бы по палатам. Но… … Но наш дурдом был бы скучен и банален, если бы его пациенты были просто какими-то Наполеонами, Сталинами, тенями Толстого с Ахмадулиной, или голосами из телевизора «Рубин». Нет, коллектив был настолько неординарен для таких специфических мест, что все стереотипы сметались совковой лопатой в пропасть. Из палаты в палату кочевали интеллигентные на вид люди, иногда, с легким перегаром успокоительного. Был здесь и романтик-электрик с синдромом «заваленного горизонта», и его коллега по ремеслу, и по совместительству двойник (как он думает) Гойко Митича… К слову, тоже не менее романтичный и большой ценитель преданных глаз, особенно собачьих. Это особенно ценила одна из его соседок по палате. Время от времени, по коридорам дурдома, путалась под ногами парочка патриотичных путиноведов и их оппоненты. А ещё в стенах дурдома металась добрая и нежная, не так давно повзрослевшая, но уже давно влюбленная в простого челябинского парня девушка с лисьей манишкой на груди. Манишка, впрочем, даже и на четверть не прикрывала все ее достоинства. Но, где душа, а где манишка? Всё, что скрывалось, а особенно то, что вываливалось – всё это вместе раскачивалось из стороны в сторону так самозабвенно, что местные доктора иногда разрешали ей готовить плов на кухне — для всех!.. Но даже в плену риса и морковки её сердце принадлежало ему. Он тоже отвечал ей взаимностью. По-своему. Скупо. По-мужски. С достоинством. Слова любви он мастерски маскировал то под технические термины печатника-автолюбителя, то под горячие политические дебаты, то шпиговал их в недра сально-чесночной прослойки. Но, чтобы он не говорил и как бы не выражал свои мысли, только Лиска знала их тайный смыл, …и это её окрыляло. Был тут и любимчик-бонвиван с Поволжья. Неизвестно откуда, хотя, при его связах это и не удивительно, у него был белый халат. Прятал он его в наволочку для подушки, и всегда носил с собой, перекинув через плечо, как Дед Мороз мешок с подарками. Когда у него было хорошее настроение, особенно после приёма кружки успокоительного, он надевал халат, брал в руки веточку сухой сирени, размером с ручку. К одному из концов этой ручки, с помощью отрезанного от трубки капельницы кольца, было приделано маленькое пёрышко, родившееся из его же «безнаволочной» подушки, а к другому концу, с помощью той же технологии, был намертво посажен отгрыженный ноготь с большого пальца. Ноготь был так искусно обглодан, что точь в точь напоминал очертания настоящего пера. Потягивая мелкими глотками содержимое кружки, он брал с журнального столика журнал «Здоровье», раскрывал его и начинал «писать», громко проговаривая «МОИМ ДРУЗЬЯМ». Услышав этот клич, все в дурдоме сразу возбуждались, сбегались вокруг Поволжца,… и слушали его с упоением. Надо сказать, что при таких мероприятиях рядом всегда была профессорша, страдающая зависимостью от красных шляп и лёгкой манией ролевых игр в медсестру. При ней всегда была кружка, такая же, как и у бонвивана, только меньше, и другая… И когда кружка пустела, то дурдом погружался в лоно сомнительных, но таких приятных для расслабленного разума конкурсов.…