Острие

не люблю много букв,но осилил

КЭП (клуб элитных патологий)

Идеальная жена

(рассказ длинный, но IMHO стоящий чтения)

Решил изучить жизнь врачей так сказать изнутри, как изучают они нас посредством своих фибро и гастро скопов. Договорился с хорошими знакомыми, причину придумал – мол надо мне уметь, если что, оказать первую помощь, ну там вырезать аппендицит, роды принять или почку пересадить, потому что кругом пустыня или море и помощи ждать не от куда. В общем наплел с три короба.- Ладно,- согласились мои знакомые,- Хочешь – валяй. Только после не жалуйся.Пристроили меня на хорошую подстанцию в самую лучшую бригаду.Первого выезда я ждал как откровения, все думал может и я на что сгожусь и даже кого-то спасу. А тут как раз команда:- Шестая бригада – на выезд.Шестая бригада это в том числе я.Подошел фельдшер. Подтянулся врач.- Чего там?- Помирает кто-то. Воровского 17.- А-а… Тогда пойду допью кофе.- Так ведь там пациент помирает!- напомнил я.- Ну да,- согласился врач,- Только пока мы доедем – все-равно помрет. Или сам по себе выживет. Все от бога…И точно, пошел допивать свой кофе.Это я к чему?…Это я к тому, что все врачи сильно не романтики. Реалисты они. И циники. Профессиональное это…Наконец собрались и поехали.Не спеша.- У киоска притормози,- попросил врач,- Сигарет куплю. Кончились.Притормозили.- А чего мы так медленно?- тихо спросил я.- А куда торопиться?- удивился фельдшер,- Лично я не спешу в морду получать. Там ведь кто помирает – там алкаш помирает. Главное дело все-равно не помрет – всех переживет. И тебя и меня… Мы все эти адреса как пять пальцев. Знаем – бывали…И точно, встретил нас алкаш – бодренький такой для покойника.- Вы где?... Вы чего так долго?... Ездят они… А человеку, пролетарию, сдохнуть – да?- Лучше б сдох! — крикнула жена пролетария,- Доктор – усыпите его что-ли. Совсем!- Он меня не усыплять, он меня спасать должен. Обязан!- заорал в ответ алкаш.Инфантильный как сытый питон доктор чего-то там вколол, чего-то дал съесть и чем-то запить.- Ну все — мы пошли.И мы – пошли.Потом были другие адреса и были умирающие и умершие и все это буднично, без криков – «Он уходит от нас», не как в сериалах. Все скучно – до оскомины.«Он уходит от нас» я слышал из уст врачей лишь однажды, когда они говорили о заместителе главврача. И еще они добавили – «Наконец-то!» И «Давно пора».Это я все к чему?... Ах да… Про жену… Дойдем и до жены…Скоро ко мне привыкли. И я – привык. И меня уже заставляли таскать носилки и держать и поворачивать пациентов и даже подавать какие-то там ампулы. И я уже не морщился от вида крови и не шмыгал носом от запахов. Разных. Потому что болезнь это штука, в первую очередь, малоаппетитная – кровь, гниль, тяжелый дух, капризы, угрозы и слезы родственников.Тоска.Отчего врачи со стажем – как черепахи в панцире – непробиваемы. Ничем!- Помер что ли?- Вроде да.- Ну ладно… Время поставь. И ампулы собери… Соболезнуем… Натоптали мы тут у вас…А то — сидят в машине – рядом покойник переломанный словно его через мясорубку прокрутили, а они беляши трескают. И говорят:- Мясо не прожаренное, сыроватое мясо-то…- Ага…И все им по барабану.Хотя, иногда, и их пробивает…Так вот теперь про жену… Идеальную.Был вызов в район застроенный частным сектором, где сам черт ногу… Но водитель ехал уверенно — водители скорой каждую дырку в любой дыре знают.Едем. На этот раз быстро – видно про этот адрес бригада ничего такого не знала. Водитель даже мигалку включил.Направо, налево, разворот под кирпич. Приехали.Небольшой, в три окна домик, наличники, забор деревянный. Возле забора мужик стоит. Лет семидесяти. Бросился к нам как к родным, чуть под машину не лег.- Скорей, скорей, помирает!Потащил в дом.В доме прибрано и половички расстелены.- Туда-туда!Утянул за перегородку.За перегородкой – кровать. На кровати женщина. Видно — жена.- Что с ней?- Помирает! Утром стало плохо, а теперь – вот.Женщина лежала недвижимо, с закрытыми глазами с руками сложенными на груди и даже было не понятно, дышит она или нет.Врач кивнул фельдшеру. Тот раскрыл сумку.И по тому, как кивнул врач, фельдшер все понял. И я — понял. Со стороны – да, не сообразишь, но я с ними уже поездил и научился читать между строк. Нечего тут было делать ни скорой ни вообще помощи.- Ну что?... Как?... Она будет жить?...- суетился, спрашивал мужик.Хотя она – УЖЕ не жила.Врач померил давление, чего-то послушал в фонендоскоп. Но так — для очистки совести.- Эй, вы слышите меня?- спросил он. И громче — Э-эй!Поворочал, потряс больную.Никаких реакций. Вообще никаких – пациентка не видела, не слышала, не чувствовала. Ее уже здесь не было. Она была уже – там.Но прежде, чем ее отпустить, врач должен был совершить ряд манипуляций призванных задержать покойницу на этом свете еще минут на двадцать.Фельдшер вколол чего-то в вену. И ввел чего-то под кожу.- Ответьте! Вы слышите меня?Но пациентка даже не шелохнулась. Даже после кубиков.Все…Врач расслабился. Он больше не препятствовал. Он сделал все что мог, согласно инструкции Минзрава. Теперь он мог умыть руки…- Дайте полотенце.- Что?- не понял мужчина.- Полотенце!- повторил врач.- А?- мужчина начал растеряно оглядываться,- Полотенце?... Да? Я не знаю где… Счас.И повернулся к жене. Мертвой.- Маша, Маша, где у нас полотенца лежат? А? Полотенца где? Доктор просит.Врач остолбенело глядел на мужика.- Маша. Маша скажи!Врач моргнул фельдшеру, чтобы тот приготовил шприц с успокоительным. И, наверное подумал, что придется вызывать психбригаду и может даже связывать мужику рукава.- Ма-аша!И тут, что-то такое случилось – невообразимое, потому что женщина шевельнулась, вздохнула и открыла глаза.- Маша, где у нас полотенца?- буднично спросил муж.- Там!- ответила покойница,- В шкафу,- И показала пальцем.У врача отпала челюсть.У фельдшера покатилась ампула.Женщина закрыла глаза и замерла.- Шприц! — заорал врач,- Три кубика!... Два кубика!... И еще!…Вы слышите меня?Женщина ничего не слышала.- Эй, откройте глаза!- просил доктор, тряся омертвевшую пациентку за плечо. Причем, довольно грубо.Та лежала неодушевленным бревном. С руками сложенными на груди.Вкололи три кубика. И еще два.- Вы слышите меня? Слышите?Ни хрена! Бабушка не подавала признаков жизни. Никаких.Бабушка умерла.Фельдшер замер со шприцем в руке. Врач покачал головой. Фельдшер опустил шприц.Из-за перегородки вышел муж. Без полотенца.- Я не нашел,- виновато развел руками он.- Да черт с ним, не надо полотенца, — ответил врач вставая и собираясь уходить.- Маша, я не нашел полотенце. Его нет в шкафу.Женщина дернулась, вздохнула. И открыла глаза.Врач – сел.И фельдшер тоже.Женщина обвела всех бессмысленным, потусторонним взглядом.- Маша, там нет полотенец,- пожаловался муж, — Я искал.Взгляд пациентки приобрел осмысленность.- Посмотри на верхней полке, под пледом.- А-а, под пледом. Ладно посмотрю.Муж ушел за перегородку.- Шприц!- прошептал врач.- Вам?- Нет – ей!...Я все это видел! Я там был! Я – хоть под присягой.- Охренеть!- выдохнул врач,- В конец!Добавил что-то про кубики и крикнул:- Эй вы, как вас там… Да – вы! Идите сюда! Быстрее!Муж пришел.Без полотенца.- Вы это, спросите ее,- сказал врач, неуютно поеживаясь под халатом, потому что ощущал себя полным идиотом,- Спросите…, как она себя чувствует?Муж кивнул.- Маша… Маша… Доктор спрашивает как ты себя чувствуешь?Врач диковато смотрел на мертвую женщину. Взглядом заинтригованного патологоанатома, который только что вскрыл покойника и что-то там нашел чего быть не должно. Что-то лишнее.- Маша. Маша! Маша!...Хм…И опять, откуда-то из бездны, из мрака того света, с самого дна, женщина пошла на зов своего мужа и, карабкаясь и цепляясь за его голос, вышла, вынырнула, вернулась. И спросила:- Что ты?- Вот, доктор спрашивает — как ты себя чувствуешь?Доктор нехорошо улыбнулся.- Я… Спасибо… Да… Лучше.- Ты полотенце нашел?- Нет.- Извините доктор, он у меня такой беспомощный. Я сейчас, я сама…- Лежать! – заорал доктор.Потому что, вдруг, поверил, что эта покойница сможет встать и пойти за перегородку, и влезть на табуретку и перерыв белье найти и принести ему полотенце и еще на руки полить!- Не надо, я сам,- предложил муж.- Назад!- Но полотенце…- Какое полотенце?... Какое на хрен полотенце… Не нужно мне никакое полотенце! Говорите с ней.- О чем?- Не знаю! О чем угодно. Говорите! Раз вы такой… — доктор даже подходящих слов подобрать не смог, — Говорите!А про себя подумал про пушного зверька и про то, что медицина здесь точно — бессильна. Правда совсем в ином, в не привычном, контексте.А покойница, только теперь осознав расположившуюся подле нее медбригаду, стала перебирать по одеялу пальцами и озабочено спросила:- Ты чай… Ты их… Напоил?…- Нет… А сахар, где у нас?- Там, в буфете, на средней полке.И доктор сказал:- М-м-м!- и еще:- Ёе-е!- и еще,- Твою маму!...Потому что когда мы не знаем что сказать, от избытка чувств, всегда так говорим.И еще сказал фельдшеру, безнадежно махнув рукой:- Давай, вызывай реанимационную бригаду. Быстро! И предупреди их, чтобы они его в больницу с собой взяли.- Кого?- Мужа!- Зачем?- подивился фельдшер.- В качестве… дефибриллятора!После, в машине, доктор долго-долго молчал, уперев кулаки в подбородок, а потом вздохнул:- Никогда не завидовал пациентам. Вообще – никогда. А этому – завидую. По черному!... Он же даже не знает где сахар!...Какую жену отхватил!... Какую!... Идеальную!И снова замолчал. Окончательно. Наверное, своих жен вспомнил. Всех четырех, с которыми был в разводе.И тут я с ним, конечно, согласен. Повезло – мужику. Что да – то да! Но, может было за что…Больше я с той бригадой не ездил.И вообще – не ездил.Хватило…

19:47