Авария.

Ночью, под Рождество, в самые морозы, вышла из строя котельная и в дурдоме.

Бетонные больничные стены быстро вытягивали тепло из помещений, в хате ощутимо холодало. Первым это заметил Гупаленко, когда, проснувшись до рассвета, привычно потянулся за колготами, с вечера распяленными на батарее отопления. Он задумчиво похрустел холодной ломкой ластовицей в ладони и негромко произнёс: – Замерзаем. В тот же миг вскидывается одеяло на шконке Змеи: – Вот не хотела, лядь, с вами разговаривать, не хотела!! Отвяжитесь от меня!! Ну чо вот вы всё время, ну чо?! А? А? А? Разбуженный Карлик нехотя вытаскивает голову из молочной фляги: – Что случилось? – Замерзаем, – повторяет Виталий и снова выпивает. Карлик гулко кладёт голову назад. Хата завозилась, зашмыгала, завздыхала. – Да хуйня, починим, – бодро врёт Гофф, делая утренние пистолетики на одной ноге и стыдливо одёргивая тельняшку в нижней фазе упражнения. – Щас Рыкова притянем, он прораб, у него байпасы, опыт, все дела… Хуйня, починим, нехуй ныть! – Не-не, – начинает волноваться от неожиданной ответственности Рыков, – какие, нах, байпасы?! Нет у меня никаких байпасов! У меня только краб есть! Да и то я его уже Зебре обещал! Кстати, где он?.. Рыков обеспокоенно шарит волосатой рукой по постели… – Под майку ты его вчера перед отбоем прятал, – не открывая глаз подсказывает ему со своей койки Ставрида. – А, ну да, вот он, в груди запутался… С Зебриной шконки доносится: – Спасибо, бляць. Такое ешьте сами. Внезапно палата озаряется роскошным сиянием пластмассовых запонок. На авансцену, грациозно шаркая подагрическими ногами, выдвигается величавая фигура в относительно белой рубахе, аристократически заправленной в трусы. Он помешивает чертёжным карандашом мутную жидкость в бутылке из-под Севан Упа и пафосно начинает: – Ну что, блять, дураки?! Досмеялись?! Вот и наступает п…ц вам! Помёрзнете щас все здесь как цуцики! Карлик снова вытаскивает нечесаную голову из бидона и устраивает её на руке, с интересом внимая: – Во! Становится интересно! Давай, дядь Слав, охуячь их всех, я за тебя! Старик с достоинством одаривает его благодарным надменным кивком головы и продолжает, слепя запонками: – А всё почему? Да потому что дураки вы тут все! И бляди! А проектировщик здесь один, и это я! И только я! Я!! Берёза, деловито вытряхивая крошки съестного из постели, решается перенаправить интеллектуальную мощь Кота в практическое русло: – Ну ладно, Славик, молодец, это мы поняли, а сейчас делать-то что? – Что?! Вы меня спрашиваете что?! Да я хз что… Я уже сказал всё что знаю. С Зебриной шконки доносится: – Спасибо, бляць. Было охуенно полезно. Трахтибидох уже успел умыться. Он, понимая весь трагизм, приседает перед батареей. – Чо, чинить надо. Как бы ещё систему не разморозило за ночь. Вот тогда точно п…ц всем будет. Юльсон круглит глаза и начинает что-то понимать: – То есть, сначала вода в трубах замёрзнет, а потом и мы?! Ставрида, со своей койки, с питерским снобизмом, не открывая глаз: – Именно! С Зебриной шконки доносится: – Спасибо, бляць. Теперь я про своё будущее знаю всё. В хате стремительно падает температура. Гофф, молодецки скрывая озноб, изо всех сил пытается мобилизовать сознательных на ремонт: – Да хуле вы ноете?! Ща всё сделаем! Надо по трубам чем-нибудь тяжёлым постучать, лёд внутри осыплется, вода пойдёт, система заработает! Он Же, иди сюда, держи за трубу! Держи, говорю! Во. А щас надо ударить! Кто бить будет? Берёза, поправляет лямки бюстгальтера, едва слышно, вполголоса: – Я могу уебать… У меня лопата… – Давай! Бей! Но только прям нормально бей! Он Же, держи крепче трубу! Я смотреть буду. ……. Тельняшка и морской бушлат – вот что спасло Гоффу жизнь! Сердобольная Медведка оттащила обмякшую Володину тушку в угол и, подумав, зачем-то закрыла бескозыркой его белое лицо. А Берёзу было уже не остановить! Ремонт в хате бушевал вовсю! Берёза, закусив губу и блестя потом, ебашила лопатой по трубе со всё нарастающей мощью! Трубу по очереди держали все: Зеро, Гупаленко, Вампир, Карлик… Да все!! И в какой-то момент труба просто повисла в воздухе от удара, потеряв металлическую связь с радиатором… На пол стразами посыпались осколки льда… – Готово! – картонно воскликнул Трахтибидох. – Чо готово? – не поняла разгорячённая Берёза. – Готово, блять! – повторил Трахтибидох, – сломали нахуй… В хате повисла тишина. Скорая холодная смерть стала более чем очевидной. Все молча смотрели на обломок трубы в чьих-то руках, на осколки льда на полу, на искорёженную лопату… И общим приговором откуда-то прозвучал голос Зебры: – Спасибо, бляць. Спасибо, бляць, за ремонт всем. До встречи в аду. Я, похоже, кончила.