У меня в детстве не было сноуборда,
Но были палки и пара лыж,
Я не был фанатом лыжного спорта,
Я был простой советский малыш.
Я тогда не читал про бастарда Сноу,
Не знал обращения "господин",
Для нас началась игра престолов
Когда двадцать сменилось на двадцать один.
Теперь всем известен транзитный Сноуден.
А мне нравится качественный деним.
В группе "Мальчишник" были Мутабор и Дэн,
Позднее оттуда выплыл Дельфин.
И как-то я,на заре девяностых,
Сдуру пошел на их концерт,
На третьй минуте я встал,и просто
Тупо пошел бухать в буфет.
Я провел тогда транзитную линию
Между буфетом и дрыганьем пацанов,
И не было мысли,что меня кинули,
Мой мир был закрыт на прочный засов.
. . .
Но все тоньше становится сталь засова
Неясная линия прежнего слова,
Все больше находится всяких отмычек,
Все меньше хотя бы внешних приличий.
И пусть время стирает контуры лоций,
Играет тихо,почти что в ноль:
"На карте кружком обозначено солнце,
Пунктирные линии - ветер и соль..."
Но были палки и пара лыж,
Я не был фанатом лыжного спорта,
Я был простой советский малыш.
Я тогда не читал про бастарда Сноу,
Не знал обращения "господин",
Для нас началась игра престолов
Когда двадцать сменилось на двадцать один.
Теперь всем известен транзитный Сноуден.
А мне нравится качественный деним.
В группе "Мальчишник" были Мутабор и Дэн,
Позднее оттуда выплыл Дельфин.
И как-то я,на заре девяностых,
Сдуру пошел на их концерт,
На третьй минуте я встал,и просто
Тупо пошел бухать в буфет.
Я провел тогда транзитную линию
Между буфетом и дрыганьем пацанов,
И не было мысли,что меня кинули,
Мой мир был закрыт на прочный засов.
. . .
Но все тоньше становится сталь засова
Неясная линия прежнего слова,
Все больше находится всяких отмычек,
Все меньше хотя бы внешних приличий.
И пусть время стирает контуры лоций,
Играет тихо,почти что в ноль:
"На карте кружком обозначено солнце,
Пунктирные линии - ветер и соль..."
И ели всё, что в руки попадалось.
Сирень с пятеркой редкой лепестков.
Акации сомнительную сладость.
Горошек, непременно, со стручком.
Калачики и яблоки зелёные.
Редиску с нежно - розовым бочком.
И вместе с вишней косточки вишнёвые.
В куриный дождик прыгали по лужам.
Зимой сосульками хрустели, как кроты.
Всего хотелось, всё нам было нужно.
Всем, что росло мы набивали рты.
Нас нянчила земля и берегла .
Она играла с нами, баловала.
И угощала с раннего утра.
До бархатного ночи покрывала.
Мы косы мыли дождевой водой.
А раны подорожником лечили.
Как хочется вернуться к жизни той.
Туда, где это счастье нам дарили.
Где раскрывала нам ладонь земля.
Наполненную чудными дарами.
И угощала щедро и любя.
Пусть пыльными, но чистыми плодами.
Не чистили, не мыли ничего.
А просто ели и остались живы.
Недавно это было и давно.
Когда большими все деревья были...