Один день из жизни Острия.

Палата-камера лечебного учреждения закрытого типа. В камере довольно людно, всем места не хватает и многим приходится стоять или даже лежать под шконками. Душно, кислорода почти нет, потому что часть сознательных пациентов старается помочь своим газом соседней палате. Старые обитатели занимают кровати вблизи окон, новички - ближе к параше и входу. В проходе между шконками Штирлиц и Береза, взявшись под ручки, увлечённо танцуют "грюттмакерюнг", Зеро аккомпанирует им на старом баяне. В мелодии явно угадываются ноты "А нам всё равно! А нам всё равно..." В центре камеры за столом Либеро и Тардиф играют друг с другом в очко на раздевание. Петроборис все время пытается подсказывать Либеро. Либеро в случае удачного розыгрыша благодарит его: " Грацие, Петруччо, грацие!" Тардиф: Пидорасы! Оба пидорасы! Мизинца моего не стОите! (Украдкой смотрится в маленькое зеркальце) Либеро: Ох, не пизди, Сереженька, на тебе из одежды уже одни стринги остались! Крохобор, приклеив хлебным мякишем к стене политическую карту, плюётся через трубочку жёваными шариками, сделанными из газеты "Нью-Йорк таймс". Метится в Россию и Крым, но попадает редко, больше достаётся Европе и сопредельному государству. На груди у Крохобора видна свежая татуировка профиля Новодворской, в глазах мечутся мстительные огоньки. На соседней кровати, скрестив ноги по-туркменски, сидит Лиса. Даже паранджа не может скрыть её роскошные сиськи. Поймав на них чей-нибудь нескромный взгляд, Лиска приподнимает паранджу и кокетливо подмигивает сластолюбцу, одновременно далеко высовывая язык. Полоз, с газетной подшивкой за прошлый год под жопой и пачкой копировальной бумаги зеленого цвета, уже давно спит, вспугивая могучим патриотическим храпом своих пиндос-ориентированных сокамерников. Завтра он проснется первым и на бодрячке изнасилует всю палату зеленой политинформацией, плюя на робкие протесты спящих. Киргиз просто шароёбится по хате, изредка шмыгая авой. Тиггер с глупым видом крутит в руках крышечки от больничных горшков. Он явно хочет найти им какое-то применение, но пока ничего не получается. Видно, что его это расстраивает. Внезапно Киргиз замечает под шконкой Мотню, который в окружении своей бесчисленной смитопиздобратии усердно слюнявит карандаш и что-то вдохновенно пишет. Киргиз: Чо там пишешь, жывотное? Мотня: Вы для меня - ничто, пустое место, пшик! Креатив пишу. Киргиз: А ну-ка покажь, бля! (Выдергивает лист из многочисленных рук Мотни. Весь лист исписан словом "креатив"..) Киргиз: Чоэт за хня, жывотнае?! Мотня: Ах, ну оставьте же вы нас в покое, наконец! Я пока просто ручку расписываю!! Алла с: Ура! Мне нравится! +5 ! Пиши ещё! Смитобратия: +5 Лайк! Лайк! Ура! Креатив! Бьорк: ми-ми-ми! Ставрида: Тьфу, блять.. Глаза б не видели.. Тардиф: Если это креатив, Значит автор - Серж Тардиф! (Изловчившись ставит на листе значок "копирайт") Мотня в ужасе хватается за все свои восемь голов шестнадцатью руками и исчезает под шконкой. Вдруг лязгает замок входной двери. На пороге возникает измождённый трезвостью и карцерным баном Гофф. Гофф: Ну что, блять, хохлы, не ждали?.. (Продолжение когда-нибудь следует)