жизнь рядовой офисной мышки

Пора сваливать. Сваливать пора давно уже. Жить в этом пространстве, где миллиард людей каждую секунду изготавливает триллион тех вещей, которые нужны лишь для того, чтобы оправдать существование тех самых людей, которые их изготавливают, далее уже решительно невозможно. И главное непонятно: куда всего этого столько? Когда я только приехал в город Петербург, на нашей тихой конечной станции метро стояло несколько продуктовых палаток, один хозяйственный магазин, один обувной, два одёжных, да десяток азербайджанских старушек с помидорами. Сейчас же там стоят несколько десятков супергипермаркетов, по самые крыши набитые каким-то непонятным хламом. И обезумевшие жители носятся по сияющим и мигающим этажам (специально придумано, чтобы человек впал в беспамятство, нахватал кредитов и накупил тысячу не нужных его предметов). Можно, конечно, точно так же, выпучив глаза, бегать вместе с ними с гигантскими тележками, занятие это очень заразительное. Но, увы, — для того, чтобы раз в неделю побегать с тележкой, нужно всю остальную свою жизнь проводить в унылом каком-нибудь учреждении, раскладывая пасьянс на жидкокристаллическом мониторе. Потом бегать с тележкой, потом за пасьянс, потом опять с тележкой, летом ремонт в квартире, потом на неделю в трёхзвёздочную Турцию. Вырваться из такой жизни практически невозможно — для этого нужно быть совершеннейшей скотиной и мерзавцем. Вроде бы и плюнул бы человек на всё — ан, нет! Всякий раз обязательно помешают ему очень важные обстоятельства: детки в школу пошли — луковица им нужна и азбука, жена мечтает о новых сапогах, тёща решила обновить сгрызенные за непростую жизнь зубы. И кредиты, кредиты, бесконечные кредиты. Тысяча и ещё один миллион лилипутских ниточек привязаны к каждой пуговице, пальцу, волосу на голове (у кого есть) — родительский долг, сыновний, супружеский, гражданский. И кажется человеку, что весь мир вокруг него держится на этих ниточках. И если порвать хоть одну, то всё вокруг рассыплется и погибнет. Болван! Если тебе сейчас упадёт кирпич на голову, то ничего, ровно ничего в этом мире не изменится. Ниточки натянутся в другие стороны, безутешная вдова уж пляшет на чьих-то именинах, а осиротевшие детки всё так же просиживают сутками перед компьютером. Редко-редко, когда бывает иначе — окружающий мир устроен весьма прочно и дыры на нём затягиваются довольно быстро, даже тогда, когда от твоего отсутствия вообще образовалась какая-то дыра. И будешь ты смотреть из дырки в облаке или из норки в земле и думать: «И что ж я? И зачем? И почему?» А всё — поздно уже: не взял ты котомку и не пошёл с гномами за сокровищами, не поплыл в Антарктиду, не сел в лодку и не уплыл на остров, не поехал на велосипеде на Сахалин, и даже ни разу не болел малярией — одно сплошное ОРЗ да геморрой. Можно, впрочем, так и не дождаться кирпича и завершить свою жизнь в почёте и уважении, исправно выплачивая непрерывно растущие коммунальные платежи и обязательно гася за собой свет в сортире.