Николай Петрович был мужчиной в самом расцвете сил, когда окончательно решил навести порядок в своей запутанной личной жизни. Этот самый "самый расцвет" у всех наступает по-разному. У Николая он случился немного не дождавшись сорокового дня рождения. Сорок лет – возраст, когда седина уже бьет в голову, бесы колотят в ребра, а по остальными частям тела кто ни попадя - тот и попадает.
[cut=Читать далее......]
Опять же, все разбираются с личной жизнью по-разному. Все по-разному, а Николай Петрович решил расстаться с любовницей, Людмилой Макаровной Г., нарушив таким образом неоднократно данные ей обещания развестись с женой и оформить "все наши отношения официальным порядком".
С целью разрыва отношений Петрович помыл и отполировал свой коллекционный Мерседес 1975 года выпуска, доехал в нужное место, поднялся на четвертый этаж, дождался, когда ему откроют дверь и прям с порога выпалил: ухожу я от тебя, Людмилочка, до свидания, прощай навеки.
Людмила Макаровна отреагировала на его слова весьма спокойно. Сука ты последняя и пидарас конченный! – проорала она и изо всех сил захлопнула дверь. Прям перед носом Николас Петровича. То есть когда дверь уже захлопнулась, то получилось, что прям-прям перед носом. А вот когда она еще захлопывалась, то нос немного, но все-таки выпирал вперед на фоне остального лица. Потом-то уже перестал.
Попытавшись шмыгнуть разбитой переносицей, последняя сука и конченный этот самый ненатотполориентант, спустилось вниз, село в машину и принялось(-лась, -лся) вытирать нос платочком, глядя в зеркало. А вот Людмилочка Макаровна ни в какую машину не садилась, а выглянула в окно и, повинуясь непонятно какому бесу, подняла телефонную трубку и набрала ноль два.
- Здравствуйте, - сказала она нольдвум, - у меня срочно угнали машину, спасите-помогите. Нет, угнали не срочно, помогите срочно. Госномер? Записывайте. Обязательно. Конечно-конечно. Прям сейчас выезжаю в ближайшее отделение милиции писать заявление об угоне. То есть выхожу, машину-то угнали. Госномер такой-то, серебристый Мерседес с откидным верхом. Вы все точно записали?
Уж чего-чего, а номера Мерседеса Николая Петровича Людмилочка Макаровна помнила на раз, потому что работала бухгалтером и помнила вообще все числа, виденные в своей недлинной жизни. Повесив трубку Людмила Макаровна села в кресло с ощущением утраты и чувством хорошо выполненного долга.
Скрипнули и закрутились жернова судьбы в виде колесиков милицейско-бюрократической машины. Мерседес объявили в угон, на какой-то там карточке, как говорят гаишники, возникла красная полоса, а все постовые получили ориентировку на задержание.
И выполнили ее практически мгновенно, потому что Николай Петрович наконец-то перестал вытирать нос и уже доехал до первого попавшегося ему поста ГАИ. А может быть даже и ГИБДД. Где и был остановлен, извлечен из машины и допрошен с небольшим пристрастием прикладом по лбу. Так из-за того, что он без разрешения быстро сунул руку за пазуху и медленно извлек документы, к его разбитому носу добавилась шишка и синяк.
Документы, впрочем, оказались в полном порядке. Перед Николаем Петровичем даже практически извинились. И посоветовали ему обратиться в ближайшее отделение милиции, чтоб снять машину с угона. Передвигаться же к отделению лучше было пешком, чтоб избежать привычных травм и повторных фингалов.
Восприняв совет вполне серьезно Николай Петрович пообещал гаишникам написать жалобы во все доступные ему места и поехал в указанное отделение, находившиеся, очень кстати, совсем недалеко от дома Людмилочки Макаровны Г.
Чтоб не искушать судьбу. Николай. Оставил Мерседес на привычном месте. И пошел в отделение. Где использовав всю свою настойчивость, вкупе с израненной внешностью, добрался таки до симпатичного девушки-следователя и оставил ей заявление об исключении принадлежащего ему на праве собственности автомобиля марки Мерседес из базы угнанных.
И это несмотря на то, что заявление у него принимать не хотели и говорили, что машина сама скоро пропадет из базы угнанных, так-как угон не имеет никакого подтверждения. Таким образом Николаю Петровичу удалось в полной мере реализовать свой житейский принцип: в жизни ничего нельзя пускать на самотек. Реализовав эту богохульную идефикс Николай вернулся к дому своей бывшей любовницы.
Где и не обнаружил автомобиля Мерседес, принадлежавшего ему на праве собственности. Мало того. На месте Мерседеса стояли Жигули одиннадцатой модели вместе с соседом Людмилочки по коммунальной квартире и вредным пенсионером Михалычем.
Несмотря на все бедственные жесты Николая Петровича и его мольбы о помощи. Вредный пенсионер, пробормотал, что-то вроде «обещал жениться – женись, сука ты последняя, и нефига девке голову морочить,» и ушел домой пить чай, не обращая внимания ни на какие просьбы о свидетельских показаниях в пользу угона.
Осознав всю трагичность своего положения. Николай Петрович трижды сплюнул через левое плечо. И отправился в ближайшее отделение милиции, клоуна из себя корчить и дуру из меня валять. Именно так отозвалась об новом заявлении Николай Петровича симпатичная девушка-следователь.
Отозвавшись она опомнилась. И попросила заявителя к дате на заявлениях дописать время подачи. А то никак не разобраться, какое заявление необходимо срочно в дело, а на какое – плюнуть и растереть.
Немного погрустив у кабинета следователя, Николай Петрович практически успокоился и поехал домой. На автобусе и совсем чуть-чуть на трамвае.
По дороге Николай Петрович обдумывал, как преподнести жене пренеприятнейшее известие. Он уже все обдумал и даже отрепетировал. Когда подойдя к собственному подъезду заметил принадлежащий ему на праве собственности серебристый автомобиль Мерседес с опущенным откидным верхом.
Вот же ж, блядь, - пронеслось в голове Николая Петровича, - гадство какое, но зато жене ничего объяснять не надо. Но дело обстояло совершенно не так. Объяснять жене было чего. Еще как было.
Потому что тремя часами ранее. Жена Николая Петровича, Галиночка Степановна, проходила мимо дома Людмилочки Макаровны. И увидела. Да-да. Тот самый серебристый Мерседес ее мужа.
- Сука ты последняя, пидор конченый, импотент несчастный, - твердо выговорила Галина Степановна, - а какие слова говорил, как соловьем заливался, какие обещания давал, брошу, мол, всех любовниц по два раза брошу, даже не сомневайся.
Выговорив все это. И добавив, - ну я тебе устрою, паразиту. Галина Степановна достала из сумочки запасные ключи, завела машину и отогнала Мерседес к своему дому.
Где его и увидел Николай Петрович. И поехал в отделении милиции, где написал следующее заявление о снятии машины с угона. Заявление приняли практически беззвучно. То есть бессловно. Потому что звуки? издаваемые сотрудниками отделения, пришедшими полюбоваться Николаем Петровичем, никак нельзя назвать членораздельной, осмысленной речью. Так же как дурацкую улыбку от уха до уха, перечеркивавшую физиономию симпатичной девушки-следователя, никак нельзя было назвать приличествующим случаю, сочувственным выражением лица.
На этом мы оставим Николая Петровича со всеми его дамами и перенесемся вперед по шкале времени. На целый месяц, а может быть и на три. Именно столько времени понадобилось нашему герою, чтоб выполнить принятое решение и навести порядок в своей запутанной личной жизни.
Он действительно навсегда оставил Людмилочку Макаровну и вернулся к жене. Впрочем совсем не надолго. А ровно настолько, чтоб собрать свои личные вещи и оставить жену тоже и навсегда.
Многие могут подумать, что Николай Петрович остался со своим автомобилем Мерседес. Однако это не так. Через три месяца после событий он женился на симпатичной-девушке следователе, а мерседес продал к чертовой матери.
О чем же это все говорит, вполне резонно спросите вы. Это говорит о том, что ни в коем случае не стоит вмешивать в свою запутанную личную жизнь государственные органы, а так же серебристые автомобили марки Мерседес с откидным верхом.