Teamtraining. Будем жить!

05:44. Это последнее, что успело зафиксировать мое ускользающее сознание. А в 5:55 я уже проснулся. Сработал приобретенный годами рефлекс: просыпаться за пять минут до звонка будильника. Дурацкая привычка. Ведь можно было спать еще целых пять минут! Но надо было вставать: выезд в магазин был назначен на полседьмого. Когда я вернулся, в моем домике даже конь не валялся. Вернее, кони как раз и валялись, в смысле - продожали дрыхнуть, хотя часы показывали уже восемь утра. А ведь в полдевятого мы должны были быть уже на разводе. В общем, получилось так, что поднять-то своих друзей я поднял, но разбудить так и не разбудил. Накидал каждому в рюкзак продуктов, чтобы было чем в течении дня подкрепиться и мы, чуть ли не держа друг друга, поплелись к штабу. Первой неприятной новостью было то, что мы попали в разные команды. Во те раз! А мы-то думали, что всегда в одной команде будем. Как потом выяснится, состав команд будет меняться ежедневно. В итоге нас разбили на пять групп по пять человек в каждой. К каждой группе приставили по два тренера-надсмотрщика. Инструкторы объяснили, что задания каждая группа получит по месту прибытия. Куда мы должны прибыть они не сказали, но зато один из них скомандовал: - За мной! И мы пошли. Из моих друзей со мной в одну команду попал только Женька. Mы шли по тропинке, петлявшей среди деревьев, телепаясь за инструкторами, как бестолковые телята, радуясь тому, что не надо напрягать измученные нарзаном извилины. Было чуть больше девяти утра, и солнце еще не успело раскалить воздух, поэтому мы откровенно радовались утренней свежести. Правда, тропинка все круче забирала в гору, но на это никто не обращал внимания. Так же, как никто не обращал внимания на наших тренеров-инструкторов. А оно того стоило. Потому что один из них был обвешан какими-то веревками, а у другого в руках была каска и связка карабинов. Но, даже если бы мы на это и обратили внимание, то все равно не смогли бы правильно классифицировать и оценить масштаб трагедии. Наши мозги вообще отказывались что-то реально оценивать. Попавший со мной в одну группу Женька был печален. Без слез смотреть на него было просто невозможно. Время от времени он нагибался и проводил рукой по траве, покрытой крупными каплями росы. Затем он омывал этой росой лицо и следом слышался возглас облегчения: - Ух, бля! Заеб...сь! Но тут же раздавался издевательский окрик одного из инструкторов: - Пожалуйста, говорите только по-немецки! Нихьт руссиш! - Поц! - бурчал вполголоса Женька и громко ответствовал - Дас ист идиш! И добавлял, снова вполголоса: - Йоптваюмать, бля.. ь! Разумеется, опять на идише. Так мы шли, шли и вышли на гору. На очень высокую гору. Вид с нее открывался просто изумительный! Но вниз мы старались не смотреть: начинала кружиться голова и появлялась странная слабость в коленках. Потоптавшись на вершине, Женька, вдруг забеспокоился: - Макс, а зачем мы сюда пришли? Я не знал, зачем мы сюда пришли, но я, в отличие от Женьки, уже видел нечто такое, от чего мне самому стало не по себе, и во что категорически отказывалось верить и увязывать в единое целое мое, все еще замутненное, сознание. В одном я был уверен точно: на гору мы приперлись не для „красотой полюбоваться“. - Женя, не оборачивайся! Боюсь, тебе это не понравится. В это время за его спиной с лязгом упали на землю карабины. Женька вздрогнул: - Шо это было? - и не имея более сил находиться в неведении, оглянулся. Один из инструкторов держал в руках альпинистскую обвязку и с усмешкой смотрел на нас, переводя свой взгляд с одного на другого: - Задание вашей группы состоит в следущем: совершить спуск с горы при помощи альпинистского снаряжения. Страховать будем мы с коллегой. Ну, кто первый?! Девушки из нашей команды побледнели, а Женька отрицательно покачал головой: - Нет! Я не верю! Меня ... еврея ... как последнего лоха ... a я даже с мамой не попрощался! Вот за что уважаю евреев, даже в трудные минуты они не забывают о маме. - У меня есть право на последний звонок! - Женька пытался использовать любой шанс, дабы отсрочить неминуемую, по его мнению, кончину. Инструктор иезуитски улыбнулся и отрицательно качнул головой: пользоваться сотовыми нам разрешалось только по вечерам. И тут Женька совершил такое, от чего даже наши, видавшие виды, инструкторы впали в ступор. Он упал на четвереньки и подполз к краю скалы: - Йо...! - и минуты три выражал свое восхищение. Причем, матерно! Получалось красиво: ни одного фальшивого тона! Не, ну зря что ли он с отличием музыкальную школу закончил. Aбсолютный музыкальный слух, эт тебе не хухры-мухры! С четверенек Женька поднялся каким-то просветленным. Вот что мат животворящий делает значит медитация. Всего-то три минуты! А вишь как помогло! Видно было, что он все еще волновался, но голос его был тверд: - Ребята, струсить мы не имеем права и назад нам дороги нет! Мы ж не поцы! Мы же русские, бл..дь! Когда еврей говорит о том, что он русский, бл..дь, это, уверяю вас, впечатляет! Я, например, проникся! - Макс, скажи чо-нить ободряющее! - Становись! - подал я команду, и после того, как она была выполнена, рявкнул, - - Пионеры! К борьбе за дело коммунистической партии Советского Союза, будьте готовы! И пять глоток, единодушно вскинув руки в пионерском салюте, дружно гаркнули: - Всегда готовы! За все это время oху... ошеломленные инструкторы не произнесли ни слова. - Держи меня соломинка, держи ..., - Женька первым начал надевать обвязку. А еще через час мы в полном составе стояли уже у подножия скалы и смотрели наверх, словно не веря своим глазам: мы таки это сделали! Cверху на нас смотрели инструкторы и махали руками, типа "Sehr gut!“ Женька, весь из себя такой гордый, тоже махнул рукой и чертыхнулся: - Эти поцы таки взяли нас на слабО! Но я на них не в обиде. Ну что, ура, товарищи?! И грянуло ура, отражаясь от скальных стен многократно: - Урррааааа! Урррааааа! Урррааааа! ЗЫ: В тот день из нашей группы, из 25 человек, не струсил никто! A вечером все опять напились. Не ну а чо, стресс-то надо было снять!