Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры
Шерих Дмитрий Юрьевич
III
III
В объявлении «Положения спб. комитета, составленного под председательством г. губернатора, для принятия мер против распространения холеры в здешней столице», от 20-го июня 1831 года, между прочим, сказано:
б) «При получении известий от частного пристава о каждом сомнительном больном, попечитель отправляется сам для освидетельствования больного, оказания ему пособия и чтоб собрать все нужные сведения о том доме, где больной оказался, дабы все меры к ограждению самого дома были приняты» и проч.
Министерство внутренних дел с своей стороны издало, 25-го июня 1831 года, «Краткое наставление к распознанию признаков холеры, предохранения от оной и средства при первоначальном ее лечении», наполненное, может быть, и полезными правилами[17], но между ними и встречаются такие, которые свидетельствуют, что это писалось для того только, чтобы написано было, а удобно ли и применимо ли оно, к исполнению – об этом, кажется, никто из писавших и не думал.
Возьмем на выдержку:
б) «Запрещается пить воду нечистую, пиво и квас молодой».
Спрашивается, что же пить наконец простолюдину? Водопроводов тогда не было и бо?льшая часть небогатого народонаселения пользовалась водой из Фонтанки и других каналов. Если писавшие находили все это для питья вредным, то, полагаю, должно было бы указать жителям, чем заменить означенное питье, как употреблять, сколько; но об этом ничего не сказано.
л) «Запрещается предаваться гневу, страху, утомлению, унынию и беспокойству духа».
Ничто так не располагало к страху, к унынию и к беспокойству духа, как беспрерывно издаваемые правительством предостережения, наставления, распоряжения (кои тут же отменялись), попечительские посещения, ежедневные разнородные требования полиции, тревожившие и наводившие страх на жителей столицы.
Из больниц вывозили на ломовых целые вереницы черных осмоленных гробов[18], от которых встречные жители уберегались, нюхая уксус или прячась под ворота домов, квартир. Забирали на улицах, в жилищах, в лавках людей, хватавших лишнюю чарку водки «для куража» или по другим причинам бывших не в нормальном положении.
<…>
Действительно, пьянство распространилось в это время значительно более обыкновенного, и были случаи, что полиция, подняв пьяного на улице, приняв его за холерного, отправляла в больницу, где этот мнимый больной, проспавшись и сознав свое положение, бежал домой по улице в больничном халате и в колпаке, распространяя в народ ненависть к докторам и к больницам, будучи уверен, что туда хватают народ, чтобы травить.
н) «Запрещается выходить из дому, не омывши все тело или, по крайней мере, руки, виски и за ушами раствором хлористой соды или извести, или простым вином, смешанным пополам с деревянным маслом».
Как это удобно и применимо к исполнению – предоставляю судить каждому.
п) «Предписывается иметь с собою скляночку с раствором хлористой соды или уксусом, которыми чаще потирать руки, около носа, кроме сего, носить в кармане сухую хлористую известь, зашитую в полотняную сумочку».
Принимая ее за эпидемию, переносимую людьми и вещами, приписывали ей все свойства чумы и издавали постоянно охранительно-стеснительные меры, годные только при появлении этой заразительной болезни, тогда как при сильной холере этого вовсе не требовалось.
Из этого небольшого, но верного рассказа, читатель может судить, до какой степени люди, тогда стоявшие во главе администрации, были запуганы, что под давлением этой паники, издавали распоряжения, служившие поводом ко всеобщему неудовольствию и к народному волнению, между тем, как в Москве, где меньше заботились о народном здравии, холера, бывшая годом раньше, прошла без особых смут и волнений.
Buhar
4 года назад
#
ну ахуле, как видим с 1872 года, сейчас даже хуже
↓