Их нравы. Точнее, наши в нулевые.

Привет! Меня зовут Евгений Зыскинд, я ювелир и основатель двух ювелирных брендов — Obruchalki.com и Thing Jewelry. Но сейчас речь пойдёт не про мой бизнес.
Дело было в начале зажиточных двухтысячных. Я перехал в Москву, работал на заводе, и через какое-то время стал правой ювелирной рукой одного ловкача, смекалистого афериста и предпринимателя. Человек это был яркий и ужасный. Назовем его Николаич, но в этом тексте речь не о нем - о его нравах и выходках я расскажу в отдельной истории.

Времена были тучные, нефть хлестала плотной маслянистой струей, доллар болтался где-то там внизу, на отметке 25, все дорогостоящие войны были свернуты, а до санкций еще было целое десятилетие. Элиты безумствовали и не знали как переплюнуть друг друга, а французский сыр продавался в обычном магазине у дома и стоил 400 рублей за килограмм.
Был у нас заказчик из русской сотни Форбс, из первой ее половины. Назовем его Господин А. Жил он на широкую ногу - то въезжал в тихий московский дворик нашего завода на новеньком Бентли, богатой горчично-коричневой расцветки, и доставая из багажника свежую картину Никаса Сафронова просил за час-другой смастерить к ней золотую подарочную табличку, то просил позолотить автомобильные диски к понедельнику. Разные причуды были у него, но была и одна явно выраженная страсть - он страсть как любил весы. Разные, в основном антикварные, с патиной времени, с чашечками и гирьками, с неординарными и очень серьезными на внешний вид, но смешными во времена уже появившихся смартфонов, архаичными механизмами измерения.

И дарил он эти свои весы всем и по разным поводам, но в этот раз видимо надо было взять особую высоту, и как влюбленнуму юноше невозможно и смертельно услышать нет, также и ему важно было закрыть какой-то очень большой контракт. Поэтому и весы были особые.

Заказ был таков - сделать из золота точную и работающую копию 200-летних английских колониальных весов. Весы эти были метра полтора высотой, а времени оставалось чуть меньше месяца.. Я не буду описывать процесс изготовления, скажу лишь что ранее, тяжелее 300-граммовых цыганских бус я ничего не делал. А спать весь этот месяц я уезжал часа в три ночи, в 10 часов утра уже опять работая.

Через месяц весы были готовы и блестели всеми своими 20-ю с копейками килограммами золота в шикарном московском офисе Господина А. Я мысленно готовился лечь спать на трое суток, когда секретарша Господина А предложила нам немного подождать. Надо заметить, что несмотря на 25 летнюю холеную молодость и вышколенную педантичность, свежестью лица она не могла похвастать. Как я понял позже, работала она каждый день и всю свою карьеру у Господина А в таком режиме, каком я провел этот месяц. Господин А выжимал людей, как узбекские лимоны и щедро платил им за это.
Какое то время секретарша шуршала телефонами, после чего объявила, что весы будут подарены Господину Б в неком городе Н, а соответственно нам надо научить их людей эти весы разбирать и собирать. Я, не доверяющий никому профессионал, и проживший с этими весами маленькую жизнь, возмутился заявлением, что косяки у сторонних сборщиков неизбежны. Полтора метра бережно наполированного золота, состоящего из нескольких десятков подогнанных деталей, нужно не только собрать, но и банально не залапать. Последнюю финишную неделю я работал в лайковых, не оставляющих отпечатки и даже микроцарапинки, перчатках, и был не только не уверен в других, но хорошо зная на своем опыте весь промискуитет ( мягко переведу это как распутство) земной жизни, был уверен в провале этой операции. Весы не довезут или не соберут. Меня услышали. Секретарша еще немного прошуршала и сказала что мы втроём (Николаич, я и мой помощник) можем вылететь за счет заказчика в город Н на сборку. Тут возмутился Николаич, выдвинув разумную версию, что нас с увесистым и металлическим багажом не очень охотно пропустят в рейсовый самолёт. Еще 2 часа чая, Эвиана и шуршаний и секретарша объявила что для нас, точнее для весов, и нас как приложению к ним, арендован небольшой такой частный самолётик. В 2 ночи мы вышли из офиса Господина А, а в 4 часа, очень спокойно, почти без рамок и проверок паспортов, с улыбками девушек, еще милиционеров, а не полицейских, что особо контрастировало с остальным ведомством МВД, прошли через небольшую уютную проходную для частного небожителского авиафлота во Внуково.
Частный самолётик это прекрасно. Как потом я узнал, только аренда самолётика стоила Господину А 130 000 €. О стоимости весов я слышал лишь краем уха.
Утром следующего дня весы были доставлены и собраны в кабинете Господина Б, властелина колец, с высоты башни Саурона повелевающем в не самой маленькой Российской губернии, и магната уже из первой десятки, если не из пятерки российского Форбса. Я работал под сверлящим взором четырех охранников, плотным квадратом обступившим меня, и было ощущение, что вырони я инструмент и сделай резкое неловкое движение поскользнувшись, мое тело упадет изрешеченным на пол раньше моей же отвертки. Хотя даже молекулы, едва уловимого запаха, из плотного и властного, преобладающего амброй, парфюма господина Б не было и в помине тут. Они охраняли от нас стены.
Нас накормили котлетами из конины, показали немножко владений, весьма современных и впечатляющих, и отправили на самолётике в Москву. Я проспал двое суток, и в понедельник был уже на заводе, чтобы приступить к очередному, полуфантастическому проекту, о котором расскажу в следующем разе. Работы у меня тогда было хоть отбавляй, зажиточные двухтысячные только начинались.

Итак, на дворе, затейливыми фейерверками неограниченного потребления расцветали нефтедолларовые двухтысячные, я по прежнему работал на заводе правой ювелирной рукой у своего босса Николаича, и мы обслуживали фееричные полуфантастические заказы олигархов.
Николаич
Надо немного рассказать про него. А человек он был непростой, редкостный и странный. Огромный, 160 кг веса, борец, спортивное злое прошлое, 4 высших, крупный красный директор, вхож в Кремль, предприниматель, аферист и кидала. Переломанные борьбой кости и суставы, 3 пулевых и два ножевых на теле — сам, и оружие всегда были наготове, а на переднем сидении неизменно сидел туповатый сержант с калашом. В кармане корочки генерала МВД, и бог весть еще какие, ездил он на чёрном шестисотом, угрожающе обвешанным всевозможными мигалками, громкоговорителями и номерами, с которыми можно было позволять себе любые кульбиты на дороге, даже на глазах полиции.
Огромный жизненный опыт — человека считывал за те 5 метров, которые он шёл к нему по коридору кабинета. Голова — процессор, соображал вдвое быстрее собеседника, просчитывал комбинации. Характер ужасный — мизантроп, людей не ставил ни во что, уважал только власть, деньги, силу и победу. В общем чудовище, находиться рядом с которым страшно и опасно, а использовать в кейсах для психотерапевта или описывать в поучительных историях — действенно и эффектно.
И как ни странно у меня с этим чуваком случилась любовь, насколько она вообще может случиться. В какой-то момент он понял, что Женя, это такой сотрудник, от которого можно спокойно уехать мутить свои аферы, озадачив любой хренью, и она, хрень, будет готова в срок, независимо от уровня фантастичности и геморойности. Он со своим опытом управления увидел во мне профессионала и четкого пацана, и начал развивать эти вещи.
Гиря
Так вот, к истории — заказали нам Гирю. Обычную железную гирю надо было быстренько сделать погламурнее — отполировать и позолотить. Времени как всегда дали нисколько — дело было в пятницу вечером, а утром понедельника она должна быть в московском кабинете заказчика. Николаич, а точнее его сын (такой же 150-ти килограммовый чувак, добрый увалень, интересующийся только дорогими машинками и оружием), сел на телефон и выяснил, что в Спортмастерах таких гирь давно уже нет, а народ хочет красивенькое и прорезиненное. Решено было ехать по качалкам. В полночь из одной такой Николаич вылез с двухпудовой гирей.
Не буду описывать процессы, но Андрюха, мой безмолвный и послушный напарник, провёл выхи с болгаркой, вычищая и наполировывая гирю. От шлифовки она полегчала на пару килограмм, а чугунная пыль толстым слоем лежала на подоконниках и стенках наших легких. Гиря заблестела и потребовала позолоты.
Наше ювелирное оборудование не позволяло опустить штуковину такого размера в гальваническую ванну для золочения, и мы поехали в контору, ванны которой позволяли золотить автомобильные диски. Вызванный в воскресенье директор гирю забрал, равно как и пачку денег, сказав что времени очень мало, цикл позолоты будет нарушен, но к утру понедельника он сделает все, что могёт.
В пн утром мы были у него. Гиря выглядела оху..тельно, но поскольку процесс золочения был выполнен с нарушением режима, и не было времени на длительную просушку, то из многочисленных литьевых трещин изнутри чугуна сочилась золотая кислота. После краткосрочного мозгового штурма я предложил просушить гирю пару часов на газовой плите. А чем еще аккуратно прогреть 32 кг металла?
Решено было ехать ко мне, точнее в место моего тогдашнего жительства — я жил в простой Свибловской квартире родителей жены. Чёрный мерседес остановился у подъезда, мне дали 2 часа и я пошёл сушиться. Задача была непростой — мне нужно было очень осторожно (чтобы не убить слой позолоты), полностью высушить 32-килограммовую гирю изнутри. На ней были трещины, как в Крымских пещерах, и пол-литра серной кислоты.
После 10 минут стояния на плите у меня зазвонил телефон, и Николаич сказал, что мне нужно поторапливаться. Я прибавил огня. Еще через 2 минуты я услышал, что у меня есть максимум 5 минут времени, и я втопил огонь на полную катушку. Жар от плиты достиг центра гири, кислота закипела и начала вырываться наружу гейзерами вонючего пара и обжигающих едких брызг. Третий звонок в трубке можно было не слушать — он был слышен через открытое окно. Что, что, а орать Николаич умел профессионально. Как оказалось, клиент решил полететь на свою вечеринку немного пораньше, и мы резко начали опаздывать.
Я схватил гирю кухонными прихватками и побежал (Ха, побежал — 32 кг!) вниз. Плюхнулся на заднее сиденье мерседеса, осторожно разместил на колени раскочегаренную, извергающую газ и струи, гирю, завернутую в полотенца, и мы тронулись.
Fatum
Дальше случился Тарантино. В узкий проезд, шириной в одну машину, тянущийся вдоль длиннющего многоподъездного дома, с другой стороны въехал Кореец. Я не знаю судьба это или просто случай, но то что случилось дальше, может изменить жизнь среднестатистического человека. Мерседес и Кореец встретились в узком проезде. За рулем сидел немного узкоглазый парень, рядом сидела девушка. Николаич открыл окно и проорал — Съ..бывай! Чувак удивился нестандартному поведению и приоткрыл окно. Николаич и его сын в оба окна проорали — с дороги на х.., муд..ло! Кореец окончательно сообразил что все серьезно, его оскорбили на глазах девушки, открыл дверь и пошёл разбираться.
Дернул пассажирскую дверь мерина. Два 150-килограммовых чувака вывалились из машины, на ходу выхватывая свои Макаровы и УЗИ, завалили парня на капот, парой ударов рукоятками стволов разбили башку и швырнули за руль его несчастного авто. Под наведенными на него стволами он сдавал задом метров двести. Я так ездить задом даже без нацеленного дула не умею.
Андрей, мой напарник, в самом начале представления тихонько стек на пол заднего сидения и стал неразличим с фирменным ковриком машины. У меня такой возможности не было — я как всегда был занят делом, а всю нижнюю часть тела придавливала двухпудовая гиря. Я по прежнему отвечал за неё, кислота тонкой концентрированной струйкой горячего эспрессо текла мне на яйца, и я нервически, на автомате, натирал полировальной тряпочкой бочок гири.
Гирю мы доставили к частному лайнеру в Шереметьево-2, она улетела куда ей надо, произвела свой короткий, веселый и небрежный эффект на олигархической вечеринке, и ушла на вечное хранение в кладовую одариваемого.
А я вспоминаю ту историю, когда надо описать, как жизнь внезапно, в секунду может повернуться к нам своей жестокой, подчас звериной гранью. В которой надо быть сильным или умереть. А ещё — что надо делать своё дело несмотря ни на какие обстоятельства.