"Мне нужно спросить тебе помочь потому что текст "Адам" Андрея Белого совсем не понимаю. О тексте я должен писать 1500 слов! Но как?! Извини и помоги мне пожалуйста..."
Это просто жесть.
В Амстердамском университете есть факальтет русской филологии и им дали задание читать, перевести и перессказать Андрея Белого "Адам. Записки".
Вот первая записка "В вагоне", а там их несколько))) Бедный голландец был просто в шоке!
_____________________________
В вагоне
Вперед бросится поезд. Но куда он бросится? Зачем спрашивать? Он увозит — увозит навсегда, потому что пришла крайняя пора.
Он пожал руки. С позеленевшими лицами, с глазами, полными искр, два друга склонились на палки. На одном был проломлен котелок (почему?)… Оба устали. Оба знали, что надвигается последнее. Оба прометались сегодняшний день по канцеляриям, и, когда перебивали их работу нескромным кивком, когда заводили с ними речь о последнем, оба перебивали: «Господа, мы отклонились от дела». А глаза проваливались все глубже: ложилась смертная тень. Слова его друзей были куплены ценою крови, но слова украли: кто-то, подслушав, записал их штифтиком фонографа, и загнусавили тысячи валиков. Открылось новое предприятие: продавалось медное горло, выкрикивающее глубину; опытный механик вставлял ныне горло фонографа. Купленное горло верещало дни и ночи, и друзья изнемогли, и однажды сказал он обоим: «Господа, я еду». Усмехнулся. Усмехнулись и они: они поняли все. Теперь они стояли на платформе, стояли и провожали. Кто-то длинный и черный, с бычачьим лицом и кривыми плечами, как скорбный, надгробный крест, облеченный в сюртук, прометнулся в вагон. И тогда раздался звонок, и тогда махнули они котелками: три деревянных руки покачались в воздухе.
«Тахтахта-ха-ха» — гремели колеса. Фонарь в окно ему кивнул. Другой, третий. Фонари перестали мигать. Ночь без миганий прильнула в окна.
Все было кончено. Где-то наискось черный пассажир подошел к вешалке и раскинул руками, застыл — и казалось, что его, распятого, боль пригвоздила к стене. В отделении было только двое: он и пассажир. Он подумал: «Пассажир распят тоже». Встал с дивана и, делая вид, что ищет кондуктора, подошел ближе к распятому. Но пассажир, завернув тупое лицо, лежал на диване, где тень поливала его так обильно, так обильно: на вешалке висело пальто с оттопыренными рукавами да широкополая шляпа. Он вернулся на место и сел: ведь дорога была так длинна, так длинна; надо было преодолеть пространства, где не одна станция ютилась вокруг полотна среди черной, ночи, как черный гроб, обставленный свечами. Он думал. что летит за минутой минута, за верстой летит верста — все передвигается: но куда передвигается он?
Ему хотелось подойти к спящему спутнику, который только на миг раскинул руки у вешалки, будто распятый, но не повесился — повесил пальто и улегся сопеть и храпеть от муки:
— «Вы едете? Я тоже еду».
— «Куда?»
— «За грань, за черту: черта не защищает, в черту врывается последнее; они все беззащитны, когда совершается пришествие; но они говорят, что совершается пришествие радости. Они не подозревают и сами не переходят, не выезжают из черты оседлости, чтобы помериться силами с нашествием из-за границы. Я еду туда».
— «Вы, должно быть, — философ и занимаетесь политикой; я тоже патриот и не мирюсь с иностранным нашествием; но философская сторона ваших слов, извините, мне не понятна».
Пассажир отвернулся, и скоро опять раздавался его храп. О, как хотелось ему крикнуть: «Да знаете ли вы, куда я еду? Знаете ли вы, как называется это путешествие? Еще недавно крикнули мы вам: проснитесь — предвестия. Но вы ругались и не просыпались. Были дни, и какие закаты, какие закаты нам снились — нет, какие, какие? Но мы совершили грех, сказав, какие закаты нам снятся. Поняли мы, что нашею властью говорим вам, и что наши слова — предвестия. Кто мы? Тайное общество? О, нет… Но теперь мы такие педанты, такие педанты. Послушайте!» —
Пассажир метнулся, перевернулся, но не проснулся.
«Проснитесь, плачьте: мы решили отнять все, что дали. Вы бросили грязью в те, как лилии, чистые руки, которые несли вам кусок золотого счастья. И наше счастье стало несчастьем. И вот мы отмен нем предвестия. Мы прошли мимо ваших окон; к кому заглянули, тому принесли надежду. Но мы обнадежили вашу грязь. И мы прошли, а вы подумали, что наше счастье с вами. Вы нас же приглашали потом на свои пиры надежд: это были не ваши пиры, а наши. Мы сидели там, скрестив руки, и молчали. когда пожирали вы хлеб наш насущный. И вот мы отменяем предвестия: проснитесь: предвестий для вас больше нет».
Тут подошел он к спящему; спящий: вскочил, в испуге схватившись за бумажник. Он подумал, что это — вор. Но тот, кого провожали друзья, бледное над ним склонил лицо, на усталые надел он подслеповатые свои глаза — надел пенсне и тихо заметил:
«Позвольте закурить: у меня нет спичек».
Знал ли заспанный путешественник, что в эту минуту у него отнимали все: отнимают предвестия?
Поезд мчался вперед, все вперед — куда? Мелькнул фонарь, и еще, и еще: все остановилось; черный незнакомец прильнул к окну. Это был кондуктор. Под вагоном пробегал человечек, постукивая молоточком: «Тень-терень», это стучало разрывчатое сердце, стучало и останавливалось. И спящий пассажир вскочил с ложа и безумными руками схватился за сердце, раскрыл рот, и зазияла черная пасть (а, попил, голубчик!) — сладко зевнул и повалился в сон. И вагон тронулся. Мелькнул фонарь. И еще, и еще. Потом уже фонари не мелькали.
Адам Антонович Корейш сидел у окна совершенно спокойно. Белокурая, чуть седеющая борода его пушисто ложилась на белую манишку; глаза вперились в трактат о финансовом праве. Но это только казалось: зорко следил он, как пассажир корчился на сонном ложе (а, понял — а, понял: летим с головокружительной быстротой!).
Гремя, поезд влетел на железный мост. Белые туманы пеленали реку. Мост начался, и мост не мог кончиться; и железный грохот не мог кончиться тоже. Глаза Адама Антоновича дочитали строчку: «бюджетная комиссия ходатайствовала»… — «Ходатайствовать? Этот грохот убьет их»… С ужасом ворочался пассажир; очевидно, пытка его выходила из границ человеческих мучений. Адам Антонович взглянул в окно: поезд не вернулся на твердую почву — летел в облаках. Адам Антонович сказал: «Ходатайствую». Кончилось железное громыханье. Показалась станция. Поддевка толстяка отца прильнула к окну: «Вот он: приехал. Батенька, а мы тебя поджидали». Адам Антонович собрал свои силы. Он перешел за черту. Схватил саквояж и вышел из вагона. Толстяк старик, отец, поджидавший сына в деревню, облобызал. Им подали тройку.
Это просто жесть.
В Амстердамском университете есть факальтет русской филологии и им дали задание читать, перевести и перессказать Андрея Белого "Адам. Записки".
Вот первая записка "В вагоне", а там их несколько))) Бедный голландец был просто в шоке!
_____________________________
В вагоне
Вперед бросится поезд. Но куда он бросится? Зачем спрашивать? Он увозит — увозит навсегда, потому что пришла крайняя пора.
Он пожал руки. С позеленевшими лицами, с глазами, полными искр, два друга склонились на палки. На одном был проломлен котелок (почему?)… Оба устали. Оба знали, что надвигается последнее. Оба прометались сегодняшний день по канцеляриям, и, когда перебивали их работу нескромным кивком, когда заводили с ними речь о последнем, оба перебивали: «Господа, мы отклонились от дела». А глаза проваливались все глубже: ложилась смертная тень. Слова его друзей были куплены ценою крови, но слова украли: кто-то, подслушав, записал их штифтиком фонографа, и загнусавили тысячи валиков. Открылось новое предприятие: продавалось медное горло, выкрикивающее глубину; опытный механик вставлял ныне горло фонографа. Купленное горло верещало дни и ночи, и друзья изнемогли, и однажды сказал он обоим: «Господа, я еду». Усмехнулся. Усмехнулись и они: они поняли все. Теперь они стояли на платформе, стояли и провожали. Кто-то длинный и черный, с бычачьим лицом и кривыми плечами, как скорбный, надгробный крест, облеченный в сюртук, прометнулся в вагон. И тогда раздался звонок, и тогда махнули они котелками: три деревянных руки покачались в воздухе.
«Тахтахта-ха-ха» — гремели колеса. Фонарь в окно ему кивнул. Другой, третий. Фонари перестали мигать. Ночь без миганий прильнула в окна.
Все было кончено. Где-то наискось черный пассажир подошел к вешалке и раскинул руками, застыл — и казалось, что его, распятого, боль пригвоздила к стене. В отделении было только двое: он и пассажир. Он подумал: «Пассажир распят тоже». Встал с дивана и, делая вид, что ищет кондуктора, подошел ближе к распятому. Но пассажир, завернув тупое лицо, лежал на диване, где тень поливала его так обильно, так обильно: на вешалке висело пальто с оттопыренными рукавами да широкополая шляпа. Он вернулся на место и сел: ведь дорога была так длинна, так длинна; надо было преодолеть пространства, где не одна станция ютилась вокруг полотна среди черной, ночи, как черный гроб, обставленный свечами. Он думал. что летит за минутой минута, за верстой летит верста — все передвигается: но куда передвигается он?
Ему хотелось подойти к спящему спутнику, который только на миг раскинул руки у вешалки, будто распятый, но не повесился — повесил пальто и улегся сопеть и храпеть от муки:
— «Вы едете? Я тоже еду».
— «Куда?»
— «За грань, за черту: черта не защищает, в черту врывается последнее; они все беззащитны, когда совершается пришествие; но они говорят, что совершается пришествие радости. Они не подозревают и сами не переходят, не выезжают из черты оседлости, чтобы помериться силами с нашествием из-за границы. Я еду туда».
— «Вы, должно быть, — философ и занимаетесь политикой; я тоже патриот и не мирюсь с иностранным нашествием; но философская сторона ваших слов, извините, мне не понятна».
Пассажир отвернулся, и скоро опять раздавался его храп. О, как хотелось ему крикнуть: «Да знаете ли вы, куда я еду? Знаете ли вы, как называется это путешествие? Еще недавно крикнули мы вам: проснитесь — предвестия. Но вы ругались и не просыпались. Были дни, и какие закаты, какие закаты нам снились — нет, какие, какие? Но мы совершили грех, сказав, какие закаты нам снятся. Поняли мы, что нашею властью говорим вам, и что наши слова — предвестия. Кто мы? Тайное общество? О, нет… Но теперь мы такие педанты, такие педанты. Послушайте!» —
Пассажир метнулся, перевернулся, но не проснулся.
«Проснитесь, плачьте: мы решили отнять все, что дали. Вы бросили грязью в те, как лилии, чистые руки, которые несли вам кусок золотого счастья. И наше счастье стало несчастьем. И вот мы отмен нем предвестия. Мы прошли мимо ваших окон; к кому заглянули, тому принесли надежду. Но мы обнадежили вашу грязь. И мы прошли, а вы подумали, что наше счастье с вами. Вы нас же приглашали потом на свои пиры надежд: это были не ваши пиры, а наши. Мы сидели там, скрестив руки, и молчали. когда пожирали вы хлеб наш насущный. И вот мы отменяем предвестия: проснитесь: предвестий для вас больше нет».
Тут подошел он к спящему; спящий: вскочил, в испуге схватившись за бумажник. Он подумал, что это — вор. Но тот, кого провожали друзья, бледное над ним склонил лицо, на усталые надел он подслеповатые свои глаза — надел пенсне и тихо заметил:
«Позвольте закурить: у меня нет спичек».
Знал ли заспанный путешественник, что в эту минуту у него отнимали все: отнимают предвестия?
Поезд мчался вперед, все вперед — куда? Мелькнул фонарь, и еще, и еще: все остановилось; черный незнакомец прильнул к окну. Это был кондуктор. Под вагоном пробегал человечек, постукивая молоточком: «Тень-терень», это стучало разрывчатое сердце, стучало и останавливалось. И спящий пассажир вскочил с ложа и безумными руками схватился за сердце, раскрыл рот, и зазияла черная пасть (а, попил, голубчик!) — сладко зевнул и повалился в сон. И вагон тронулся. Мелькнул фонарь. И еще, и еще. Потом уже фонари не мелькали.
Адам Антонович Корейш сидел у окна совершенно спокойно. Белокурая, чуть седеющая борода его пушисто ложилась на белую манишку; глаза вперились в трактат о финансовом праве. Но это только казалось: зорко следил он, как пассажир корчился на сонном ложе (а, понял — а, понял: летим с головокружительной быстротой!).
Гремя, поезд влетел на железный мост. Белые туманы пеленали реку. Мост начался, и мост не мог кончиться; и железный грохот не мог кончиться тоже. Глаза Адама Антоновича дочитали строчку: «бюджетная комиссия ходатайствовала»… — «Ходатайствовать? Этот грохот убьет их»… С ужасом ворочался пассажир; очевидно, пытка его выходила из границ человеческих мучений. Адам Антонович взглянул в окно: поезд не вернулся на твердую почву — летел в облаках. Адам Антонович сказал: «Ходатайствую». Кончилось железное громыханье. Показалась станция. Поддевка толстяка отца прильнула к окну: «Вот он: приехал. Батенька, а мы тебя поджидали». Адам Антонович собрал свои силы. Он перешел за черту. Схватил саквояж и вышел из вагона. Толстяк старик, отец, поджидавший сына в деревню, облобызал. Им подали тройку.
Мне кажется, у Битова так же. Он даёт не готовые смыслы, а стимулы, чтобы эти смыслы мы продуцировали сами)
Надо просто покурить и читать...
А ты попробуй катарсис вызвать без травы
Ну во первых- катарсис слово некрасивое, нирвана более благозвучное.
Во вторых-почему ты мне предлагаешь дозвониться, а телефон не даешь?
В третьих- две три пачки мускатного ореха и бутылка кефира переводят человека в состояние нирваны суток на двое
Нирваны можно достич и просто тупо загорая кверху пузом на солнце возле грязной речки.. и пива даже не надо)
А катарсис и нирвана одинаковые
Катарсис - озарение через эмоциональный оргазм, нирвана - тупо пустота.
Я эти хреновины 5 лет в универе изучала((
Настоящей нирваны могут достичь только буддисты, конечно, но с помощью трансовых техник можно ощутить нечто близкое)
А что касается катарсиса - то это цель многих психотерапевтических практик.
Так что я пробовала и то и другое и нинада про википедии)
Я как и большинство, была знакома с астрологией лишь по "астрологическим прогнозам" и характеристикой знаков зодиака. Естессно, считала эту хрень даже не лженаукой, а абсолютным мыльным пузырем, предназначенным для выкачки денег из наивных граждан.
Но вот попался мне по жизни дипломированный астролог.
Я провела эксперимент. Дала ей дату-время-место рождения двух людей, которых я хорошо знала, а она естественно нет. И вот она составила их гороскоп, мне такие вещи рассказывает про них, как будто это по меньшей мере ее родственники.. я офигела.
Так что с тех пор переменила свое отношение к астрологии.
Не представляю КАК это работает (вроде говорят, со времен формирования астрологии все созвездия поменялись местами) но как-то работает.
А что касается отношения.. так это естественно - пришла я работать в одну газетку, мне говорят, такие-то и такие-то рубрики, в том числе рубрика "астрологический прогноз на неделю".
Я - а где его брать?
Прежняя редактор говорит - а я его сама писала!
Я глаза выпучила - как, ты чо, астролог?
Она - нет конечно, от балды писала, главное - поменьше конкретики и побольше позитива прогнозировать, нам постоянно звонят читатели и благодарят за прогноз, говорят, самый точный из всех, всегда сбывается
На первом месте работы моей сменщицей была дама, окончившая факультет психологии самарского филиала МГПУ. Это не авторитетнейший Московский государственный педагогический университет, как все думают, а Московский ГОРОДСКОЙ педагогический университет
Частная шарага абсолютная, моя приятельница, окончившая факультет СОЦИОЛОГИИ, там щас ДЕКАН ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО факультета)) в 26 лет им стала)) Вот и прикинь, чо они выпускают)
Профессионала днем с огнем не отыщешь.
Не только "домохозяйки" дискредитировали, еще и всякие "популяризаторы психологии" типа доктора Курпатова с его дебильными книжками.
Моя первая жена, нынче замужем за "бизнесменом" тоже получила диплом психологини, хассбент снял ей кабинетик в Филях, она пару дней в неделю ведет прием населения и компенсирует свои комплексы, чувствует собственную значимость!
"Спрос рождает предложение". Они почуяли "трэнд" и бросились наперебой удовлетворять запросы "домохозяек" - впаривать им услуги, курсы, дипломы. Ну а по телеку - это для раскрутки, типа "дорого!" Для самых богатых лохнесс
Из всего нашего курса только трое (!!!) работают по специальности.
Я например, по специальности проработала только год. Потому что поняла, что как не мечтала быть психологом, для того, чтобы им быть, нужно стооолько учится (уже после диплома), кучу книжек прочитать, кучу специализаций пройти, и всё это непрерывно, это фанатом нужно быть, чтобы всё это делать, а хреновым психологом быть не хотелось)) Многие попробовавшие профессию на вкус, свалили из нее именно из этих соображений))
Та же фигня с "дизайнэрами". Мало-мальски уверенная в своем вкусе тетка, получив корочку, идет за достойное лаве втюхивать аналогичной тетке, (скажем "псейхологу") что по науке розовенькие занавесачки идеально сочетаюццо с зелененькими обойчикаме. При этом обе занимаются решением своих личных психологических проблем)))) От безделья все это)))
Тогдауш и в продавцы и в строители люди идут для решения своих каких-то комплексов)))
По-моему, просто люди воспринимают психологию, дизайн и тд, как легкую, необременительную, необязывающую, приятную, чистую, женскую, гламурную наконец, деятельность.
Но насчет психологии это полная лажа.
Насчет богатого мужа - это да, жене статусного мужчины сейчас престижно, даже "рекомендуется" иметь именно такую профессию, как дизайнер, психолог (особенно децкий психолог среди гламурных жен котируется) в силу тех причин, которые я выше перечислила. Вот и наламывают такие "психологи" дров, особенно если с детьми работают.
Необходимость обязательной сертификации психологов была озвучена еще в конце 90-х, но воз и ныне там.
Продавец, строитель - это реальные профессии, ориентированные на зарабатывание куска хлеба. "Дизайнерша" и "психологиня" - это эрзац-деятельность, для убивания свободного времени домашней клуши при обеспеченном муже.
Моя первая супруга, например, не для того держит кабинет, чтоб деньги зарабатывать, наоборот, муж на аренду поди больше тратит, чем она отбивает.
А у моего друга архитектора супруга курсы дизайнеров закончила, теперь мужниным клиентам пытается баки засирать по поводу мебелей и занавесочек. А что еще делать человеку который уже вырастил троих детей, не имеет никакой профессии, но хочет заполнить паузы в существовании имитацией бурной деятельности? Только воздух продавать
Зато как сейчас классно отмывку на компе делать)) Кнопочку нажал и готово
Не...
Вот тут то я тебя и вычислил
А там херакс - 400 часов математики и матметодов в психологии!
А у меня мозги под математику не заточены! Я ее в школе-то только с репетитором 5 лет тянула!
Как я это пережила, хз. По три раза каждый экзамен-зачет сдавала)
А ты говоришь, психология...
Ну это так, рабочая версия, сам то я не настоящий психолог
Там черт ногу сломит, ничего общего с математикой, скорее некая "психология железобетона"!!
кускоренные курсы.Это из-за вас чтоль мускатный орех подорожал до 70 рублей за пачку??
А вот порошка при желании можно две пачки сожрать((
А я не смогла Пелевина асилить(((((((((
От "Желтой стрелы" просто в восторге была - действительно это массаж мозга. И тела кстати) У меня внутренности проваливались, когда читала) А вот остальные рассказы не впечатлили чот.
А "Чапаев".. начала несколько страниц, но дальше даже не захотелось(( Наверное, надо было себя пересилить и дальше читать?
Это не принципиально, как я понял)) Главное вилкой вовремя отмахаться
з.ы. стиль один, а мысли разные. ты остановился на пол дороге и не оценил афтыря по достоинству. канэшн есть у него и совершенно провальные вещи
У меня сломался межушный ганглий мозга, пока я это осилила)
Текст нечитабелен совершенно.
поэтично ты написала "межушный ганглий мозга", хоть рэп сочиняй)
Ну о чем думали преподаватели, когда ЭТО давали?
А если бы у Нильса не было русской подруги?
Но если не все русскоязычные тексты догоняют, то что уж говорить об иностранцах)
мне его другие его темы сразу атсоветовали, грят ацтой. а по "песни льда" исчо не слыхал ниаднаво нидавольнава камента
там есть один момент, типа аллегория на войну Алой и Белой розы в средневековой Англии. династический конфликт происходил между сторонниками двух ветвей династии Ланкастеров и Йорков. А у Дж.Мартина два дома - Ланистеры и Старки. созвучно?
Хотела сейчас скачать, но не получилось((