Где покупали, как выбирали, чем наряжали елку в старом Петербурге

Где покупали, как выбирали, чем наряжали елку в старом Петербурге
О, дайте нам елку,
волшебную елку
С гирляндами пестрых огней!
Заставьте томиться,
заглядывать в щелку,
Гореть у закрытых дверей.
В.В. Князев

Как рождественское дерево елка пришла в Россию в начале XIX века. Этому во многом способствовали жены русских царей, традиционно выбираемые из немецких принцесс – в Германии ель давно стала непременным атрибутом зимних праздников.
В Санкт-Петербурге в 20-х годах XIX века чуть ли не треть населения составляли немцы и чуть ли не в каждом их доме наряжали рождественскую елку. Постепенно этот обычай проник в высшее общество, а затем и в другие слои населения столицы.
В Петербурге елки долгое время продавали только иностранцы-кондитеры. Газета «Северная пчела» 1839 года писала, что рождественские елки можно было купить «только в кондитерской Доминика (на Невском, в доме Петровской церкви) и в кондитерской Пфейфера (на Невском же проспекте противу Александрийского театра). Елки прелестно убраны и изукрашены фонариками, гирляндами, венками, барельефными изображениями».
«Немецкие» елки поражали своей красотой и богатым убранством, но и стоили они очень дорого – «от 20 рублей ассигнациями до 200 рублей». Елки ставились в самые разнообразные подставки – красиво убранные ящички, причудливо сплетенные корзиночки, а то и, как драгоценное сокровище, елка была помещена в красивый расписной или кованый сундучок. Иногда елку устанавливали на грунт, усеянный живыми цветами – прямо как в сказке о двенадцати месяцах! По традиции елку украшали золочеными орехами, фигурными пряниками, прозрачными китайскими фонариками из цветной бумаги. Позднее появились и разнообразные елочные игрушки, мода на которые пришла из Парижа, и первые игрушки привозились из французской столицы, но русские умельцы быстро освоили новое ремесло и стали придумывать игрушки-сюрпризы из картона для украшения елки, которые скорее были уменьшенными по масштабу моделями различных вещей.
Во второй половине XIX века появились первые стеклянные игрушки для елки, и в начале 1900-х гг. в Петербурге украшения из цветной бумаги, созданные крестьянскими мастерами, уже не могли составить конкуренцию промышленной продукции. Тем не менее, накануне Рождества в Петербург из окрестных чухонских деревень продолжали привозить игрушки из цветной бумаги, картона, древесной коры и других недорогих материалов. Сдавались они в мелкие лавки за бесценок, зато были доступны всем слоям населения.
В 1843 году та же «Северная пчела» утверждала, что «без елки нет в семействе праздника». Увеличившийся спрос вызвал появление елочного базара в центре города вдоль невской линии «Гостиного двора», который просуществовал там до 1898 года, а затем, «в угоду гостинодворцам», был перенесен на Петровскую площадь. Впрочем, в начале 20 века елки всевозможных размеров продавались и в других местах города - на углах улиц, на площадях, около всех мясных лавок. Елок теперь привозили так много, что цены на них были настолько незначительны, что за елку четырехаршинной высоты (около трех метров) просили 75-80 копеек! Накануне Рождества цены падали, и елка предлагалась «за то, что дадут».
Особенно требовательны к качеству рождественского дерева были женщины – «хозяйки наши в выборе их очень капризны, требуя красивого расположения ветвей и известной густоты. Есть любительницы хороших елок, которые теряют 5-6 часов на поиски». Впрочем, для такой придирчивости были все основания - чухонские крестьяне, непревзойденные мастера по изготовлению елочных игрушек, освоили и еще одно ремесло: изготовление «фальсифицированных» елок. Делалось это так: в длинной жерди просверливались гнезда, затем жердь окрашивалась зеленой краской, а в гнезда втыкались еловые ветви. По утверждению петербургского обозревателя, «фальсификация практиковалась ради того, чтобы придать елке правильный вид с прямым стволом и симметрично расположенными ветвями. Таких елок была масса у Гостиного двора, и многие только дома распознавали обман». Однако покупатели вскоре раскусили обман и стали осторожнее в выборе елок-красавиц. «Теперь эта «кустарная» отрасль упразднилась, и искусственные елки встречаются очень редко», - с удовлетворением отмечал журналист.
Время елок с нетерпением ожидалось не только детишками, но и взрослыми, не только состоятельными горожанами, но и бедняками, которые получали возможность дополнительного заработка. На елочных базарах они предлагали свои услуги по доставке приобретенной елки на дом, зарабатывая на этом 20-25 копеек. Хозяева мясных лавок, перенявшие традицию продажи елок от немцев-кондитеров, нанимали бедняков для доставки елок своим клиентам, извлекая из этого немалые барыши. Петербургские журналисты упрекали их за то, что «подрядив бедняка носить все купленные кем-либо елки на дом, они платят ему за три дня дежурства и работы рубль, много рубль с четвертаком, а сами взимают за доставку 30-40 коп».
Несмотря на то, что в течение столетия рождественская елка покорила Россию, обычай ставить и наряжать елку прочно укоренился только в городах и господских имениях. Крестьяне так и не приняли ее до конца 19 века, продолжая встречать Рождество и святки по старым обычаям. Они рубили елки, чтобы продать господам или свезти в город. В Петербурге было немало помещиков, которые желали ежегодно получать елку «непременно из своего имения, если таковое находится даже в почтительном расстоянии».
«Свою» елку доставляли в Петербург с обозом, привозившим к Рождеству на санях мороженную дичь, домашние припасы, соленья и другую снедь для господского праздничного стола. «Зато как рады детки своей елке!», с гордостью и умилением говорили помещики.