А где на берегу Пахры? У Макарова или на новленской плотине? Это очень важно для восприятия анекдота. Опять же неясно с каким спиннингом москвич. Одно дело если он с дююем каким и совсем другое дело, если с харти райзом или гарилумисом...
ПОЗДРАВЛЯЮ! Я был так долго далеко, В дороге по тебе скучал я, Ты отведи мои печали И припади ко мне щекой. Ты всё, что есть, неси на стол, Оставь на после злые вести, Мы наконец-то снова вместе, Я прилетел часов на сто. Ты изменилась, похудев, И даже выглядишь моложе. Ты стала мне ещё дороже, Таких не видел я нигде. Прости, я снова без цветов, Но я полдня болтался в небе, А в небе взять их просто негде, Хоть за червонец, хоть за сто. Былые встречи, миражи... Меня ждёт путь нелёгкий дальний, Тебя венок из ожиданий На всю оставшуюся жизнь. Все утешенья - звук пустой, О них не может быть и речи, Но верю, ты дождёшься встречи, Я прилечу часов на сто. Скорей сними мою усталость, Сегодня долго не уснём. И не грусти, пусть нам осталось Всего лишь сто часов вдвоём.
Вот через полтора часика мы и сядем)
И узелок пондравился!
Это очень важно для восприятия анекдота.
Опять же неясно с каким спиннингом москвич. Одно дело если он с дююем каким и совсем другое дело, если с харти райзом или гарилумисом...
Я был так долго далеко,
В дороге по тебе скучал я,
Ты отведи мои печали
И припади ко мне щекой.
Ты всё, что есть, неси на стол,
Оставь на после злые вести,
Мы наконец-то снова вместе,
Я прилетел часов на сто.
Ты изменилась, похудев,
И даже выглядишь моложе.
Ты стала мне ещё дороже,
Таких не видел я нигде.
Прости, я снова без цветов,
Но я полдня болтался в небе,
А в небе взять их просто негде,
Хоть за червонец, хоть за сто.
Былые встречи, миражи...
Меня ждёт путь нелёгкий дальний,
Тебя венок из ожиданий
На всю оставшуюся жизнь.
Все утешенья - звук пустой,
О них не может быть и речи,
Но верю, ты дождёшься встречи,
Я прилечу часов на сто.
Скорей сними мою усталость,
Сегодня долго не уснём.
И не грусти, пусть нам осталось
Всего лишь сто часов вдвоём.