лиж бы писать или копи вставлять

В час, когда ветра шелестят, смеясь,
И смеется снег, поземкой змеясь,
И смеемся, даль взбудоражив, мы,
И со смехом шлют нам приветы лучи,

И смеется день и смеется ночь,
И каждый рад и хохотать не прочь,
И вдали звенит, словно гомон птиц,
"Ха-ха-ха! Ха-ха!" - звонкий смех девиц,

Где обрывается память, начинается старая фильма,
играет старая музыка какую-то дребедень.
И бесконечность прошлого, высвеченного тускло,
очень мешает грядущему обрести размах.
От ностальгии или сдуру и спьяну можно
подняться превыше сосен, до самого неба.
Всё в черно-белом цвете, в депресии мысли эти,
как плохой советчик душу на части рвет.
Как долго я жил на свете, как переносил все эти
сердцебиенья, слезы, и даже наоборот.

Белое синее
с черной каймой.
Точки и линии
стали золой.

То, что задымлено,
было судьбой,
было любимыми,
было тобой.

Ну, ни нелепо ли,
не удалось.
Были и не были.
Радость и злость.

Слова, слова.
Стучат у виска
слова, слова.
Ненависть, тоска.

Алого пламени
слабый росток.
вырви из памяти
этот листок.

АП : Мне нравятся Максимова стихи,
И как талантлив Дикий Бетмен и Каретин.
Молочникова рифмы так легки,
Мне за пером не хватит сигаретин.
Да, рифмой я наверно наделен.
Писать хотелось-бы, но вот такой пример --
Порою я пишу, когда влюблен,
Издалека кося под Тому Лайдемер....
АМ : Но, про синичку с воробьём
С тобой писали мы вдвоём!
Теперь такое предложенье:
Давай пойдём за журавлём?
С собой захватим всех друзей
Его поймать. чтоб поскорей!
АП : Увы, силка на журавля держать не смею.
Не хватит слов, не хватит чУдных рифм
Писать, как Ты, Артем, я не умею....
И улетит журавлик воспарив....
Вы в небе -- не достать с разбега
Увы, мне Ваших не достичь вершин.
И коль Журавель -- цель ТАКОГО человека,
То цель моя, наверное пингвин.....
АМ : Пускай нам журавля не ухватить
Летает высоко и гордо птица!
Зато стихи научимся сложить
На группе есть всегда, чему учиться.
И вспомнить например Наталью.fox
И о другой Наталье (Высочинской)
Я мимо их стихов пройти не мог,
Не позабыв при этом Дамы Минской
А что-ж пингвины, говорят они жирны
Ведь если их поджарить в сковородке
То будут замечательно вкусны
Да под стихи, да с рюмкой водки.
АП: Да с водкою пингвины не плохи...
И с песнями Девчонок под гитару.
И плачет без стихов и без ухи
От зависти полярник Чилингаров....
Высок и многогранен пышный дар...
Талант сияет здесь калейдоскопом.
И не понять продвинутым Европам
Души у Русских пламенный пожар.
Нас группа всех сплотила у себя.
Мы говорим и пишем с Вами много.
Я каждый день шепчу СПАСИБО Богу
Что есть такие верные Друзья....

Надиктуй мне стихи о любви,
хоть немного душой покриви,
мое сердце холодное, злое
неожиданной строчкой взорви.

Расскажи мне простые слова,
чтобы кругом пошла голова.
В мокром парке башками седыми,
улыбаясь, качает братва.

Удивляются: сколь тебе лет?
Ты, братишка, в натуре поэт.
Это все приключилось с тобою,
и цены твоей повести нет.

Улыбаюсь, уделав стакан
за удачу, и прячу в карман,
пожимаю рабочие руки,
уплываю, качаясь в туман.

Расставляю все точки на «ё».
Мне в аду полыхать за враньё,
но в раю уготовано место
вам — за веру в призванье моё. (с)

для девушек красивых
не жалейте слов красивых
хоть кажется ,что знают
все сами о себе,но меду
вы налейте и розы из стихов
и сразу удивитесь,как расцветет
из розы ,прекраснее цветок
вы просто не жалейте,слов
словами поливайте ,стихами укрывайте
и вырастит прекраснее цветок
слова такая малость ,
как будто бы казалось
вы просто не жалейте
такую малость-СЛОВ

Напиток из полынных горьких трав
Вливаю внутривенно-мерно-капельно
В свой личный рай, что сыпан крошкой вафельной
Мне под ноги... Лимит дождливых трафиков
Исчерпан напрочь! Солнечность стремглав


Несётся на межоблачный хайвей,
Срезает ромбовидно параллельности
Иных миров... Оттенками пастельности
"Фонит" мой рай, и в небозапредельности
Нет сердцестуков чище и живей,


Когда варенья приторная вязь,
Что смешана из лести чувств неискренних,
Полынью грусти полнится... И пристально
Слежу за тем, как порожденьем истины
Вспорхнёт мечта... Надрывно не молясь,


Возьму у рая небо напрокат,
Открою шлюзы ливневые... Липкости
Елейнослова смою до безликости,
Любовь же - смело выкричу, до хрипости!
А дальше все равно: хоть рай, хоть ад...


От счастья разве есть пути назад?!

Давно хожу в одном и том же
и из за этого не ведаю стыда, —
Я не просто вам какой то прохожий,
не писатель, не прозаик, а великий
поэт, и это важно, господа !!!!!!!!

Ветер жизни-иногда свиреп...
В целом жизнью-однако хороша...
И не так уж страшно-когда чёрный хлеб...
Страшно-когда чёрная душа...

В марте на ледоходе
в ночь какого нибудь дня
на этом карнавале жизни
вы станцуете для меня.

Я в России, я в тревоге
за столом пишу слова:
не-устали-ль-ваши-ноги-
не-кружится-ль-голова?

Предвкушаю ваши слезы
в робких ямочках у рта:
вы в России, где морозы,
ночь, не видно ни черта.

Вы на Родине, в печали.
Это, конеч но же, фигня —
вы на этом карнавале
потанцуйте для меня.

Куда подевался мальчик, которым я был когда-то?
Скажите, а долгая старость – награда или расплата?
Где умирают птицы? Сколько лет сентябрю?
Понимает ли море, то, что я говорю?

О чем молодая листва поет вечернему бризу?
Откуда является смерть – сверху, или же снизу?
Кто там рыдает в ночи, человек или птица?
И как зовется звезда, которая тебе снится?

Сколько листьев, чтоб выжить, платят зиме деревья?
- Мне бы только, чтоб дети не погибали во чреве…
Стоит ли жить, когда что-то еще не родилось?
- Мне бы только, чтоб жизни смерть моя пригодилась…

На самом деле мне нравилась только ты,
мой идеал и мое мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
и это с ними меня мирило.
Пока ты там, покорна своим страстям,
летаешь между Орсе и Прадо, -
я, можно сказать, собрал тебя по частям.
Звучит ужасно, но это правда.
Одна курноса, другая с родинкой на спине,
третья умеет все принимать как данность.
Одна не чает души в себе, другая - во мне
(вместе больше не попадалось).
Одна, как ты, со лба отдувает прядь,
другая вечно ключи теряет,
а что я ни разу не мог в одно все это собрать -
так Бог ошибок не повторяет.
И даже твоя душа, до которой ты
допустила меня раза три через все препоны, -
осталась тут, воплотившись во все живые цветы
и все неисправные телефоны.
А ты боялась, что я тут буду скучать,
подачки сам себе предлагая.
А ливни, а цены, а эти шахиды, а роспечать?
Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.

(с) Дмитрий Быков

расскажи мне о том, как постигший важное – одинок
как у загорелых улыбки белые, как чеснок,
и про то, как первая сигарета сбивает с ног,
если ее выкурить натощак
говори со мной о простых вещах
и как люди любят себя по-всякому убивать,
чтобы не мертветь

мясная нарезка-под настроение

*
Солнце встает с Востока,
улыбаясь лукаво,
а приглядись - жестоко.
Череп в его оскале!
И в лучах его - кости!
Лень и слепая сила
в нас смешаны, как в сосуде.
И жизнь течет, как текила.
Райские кущи с адом
голосов за спиною.
(Кто был все время рядом,
пока ты была со мною?)
Ночь с багровой луною,
как сургуч на конверте.
(Пока ты была со мною,
я не боялся смерти.)
Точно картина в раме,
но неизвестной кисти.
Пляска веселых литер.
И с луною в зените,
реет ангел-хранитель.
Здесь это связано с риском
быть подстреленным сходу,
сделаться обелиском
и представлять Свободу.
Что-то внутри, похоже,
сорвалось и раскололось.
Произнося "О, Боже",
слышу собственный голос.
Так страницу мараешь
ради мелкого чуда.
Так при этом взираешь
на себя ниоткуда.
Впрочем, как все на свете.
По крайней мере, на этом.
Ибо, смерти помимо,
все, что имеет дело
с пространством, - все заменимо.
В этой жизни никто вам
вслед не смотрит с любовь.
Стелющаяся полого
грунтовая дорога,
как пыльная форма бреда,
вас приводит в Это.
С налитым кровью глазом
вы осядете наземь,
подломивши колени,
точно бык на арене.
Жизнь бессмысленна.
Или слишком длинна.
Речь о нехватке смысла,
выбивает осадок быстро.
Казались прозрачными мысли
Но как всегда упрямо
не так как хотелось прямо.

А и все тебе пьется-воется, но не плачется, хоть убей. Твои мальчики – божье воинство, а ты выскочка и плебей; там за каждым такая очередь, что стоять тебе до седин, покучнее, сукины дочери, вас полгорода, я один; каждый светлый, красивый, ласковый, каждый носит внутри ледник – неудачники вроде нас с тобой любят пыточки вроде них.

Бог умеет лелеять, пестовать, но с тобой свирепеет весь: на тебе ведь живого места нет, ну откуда такая спесь? Стисни зубы и будь же паинькой, покивай Ему, подыграй, ты же съедена тьмой и паникой, сдайся, сдайся, и будет рай. Сядь на площади в центре города, что ж ты ходишь-то напролом, ты же выпотрошена, вспорота, только нитки и поролон; ну потешь Его, ну пожалуйста, кверху брюхом к Нему всплыви, все равно не дождешься жалости, облегчения и любви.

Ты же слабая, сводит икры ведь, в сердце острое сверлецо; сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.

Как в тюрьме: отпускают влёгкую, если видят, что ты мертва. Но глаза у тебя с издевкою, и поэтому черта с два. В целом, ты уже точно смертница, с решетом-то таким в груди.

Но внутри еще что-то сердится. Значит, все еще впереди.